Ричард Длинные Руки – король-консорт
Шрифт:
Подсев к столу, я понял, что никогда так не жалел об отсутствии Бобика, всегда готового прийти на помощь, особенно в таких случаях.
Пришлось старательно доесть остальное мясо, вот-вот лопну, но теперь точно запомню этот урок.
В коридоре послышались шаги, сандалии с деревянной подошвой стучат особенно громко только у послушников, дверь тихонько приоткрылась.
Худой парнишка в не по росту длинной и просторной рясе заглянул вполглаза.
– Брат паладин, – проговорил он робко.
– Говори сразу, – велел я.
– Отец настоятель готов принять вас, брат паладин.
– Ого, – сказал я. – Это что, у него понизился статус? Раньше прислали бы монаха, а то и священника!
Он прошелестел, скромно потупив глазки:
– Обо всем ведает только Господь, брат паладин.
– Но дураки Ему не нужны, – напомнил я сурово. – Дураки и нищие пойдут в рай, как сказано в Писании, а умные и сильные – к Господу! Понял?
Он пролепетал, трепеща всем телом:
– Н-н-нет…
– Все равно запомни, – сказал я еще строже, – а в уединении обдумай.
Мы вышли в коридор, послушник пошел впереди мелкими шажками, так вроде бы личность умаляется перед Господом, хотя на фиг Ему это умаление, Он и так знает, что выше всех, а Ему, напротив, нужны люди сильные, умные, энергичные…
У аббата в канцелярии двое священников копаются в бумагах, еще один тут же что-то переписывает мелким почерком, все трое посмотрели на меня, как на выходца с того света.
– Привет, братья, – сказал я дружелюбно, хотя надо было сказать «отцы», – закройте распахнутые… для молитвы, конечно, рты, а то вороны влетят…
Послушник сказал торопливо, пока я не брякнул что-то еще пожизнерадостнее:
– Брат паладин к аббату.
Я сам, опередив его, а то как будто ждет от них разрешения, открыл двери и вошел, быстро охватывая взглядом обстановку довольно уютного кабинета, где все стены в шкафах с книгами.
Аббат в кресле по ту сторону стола, на столешнице раскрытая книга, но при стуке двери сразу же поднял на меня взгляд покрасневших глаз с толстыми набрякшими веками.
Я учтиво поклонился, помня, что аббат в далеком прошлом потомок герцога, если не сам герцог.
И он произнес, как сюзерен, принимающий вассального лорда:
– Брат паладин…
Голос прозвучал едва слышно, аббат слаб, я сказал с подобающим смирением:
– Святой отец… мне удалось кое-что… хотя не то, не там и не так…
Он указал взглядом на кресло, что на этой стороне стола.
– Садись, сын мой. Рассказывай.
– В своих скитаниях, – сказал я, – в поисках смысла жизни, конечно же, я собирал и весьма материальные вещи, хотя, конечно, духовность – это все!.. И в этот раз, перебирая все блестящее, что я, как ворона, натаскал в свое гнездо, обнаружил любопытную вещь… Опуская подробности, скажу сразу, эта штука может заставить Маркус…
– Заставить? – произнес он совсем тихо, но достаточно властно.
– Понудить, – поправил я себя, – побудить, привлечь, заинтересовать… В общем, очень высока вероятность, что Маркус опустится именно возле этой штуки. Я ее определяю, как маяк, что в ночи светит кораблям, указывая верный путь, куда плыть.
Он помолчал, я затаил дыхание, наконец он сказал с сомнением:
– Так ли уж велика необходимость Маркуса в таком маяке?
– Полагаю, – сказал я осторожно, – что да, очень. Кроме того, что этот маяк – создание той же эпохи, что породила сам Маркус… возможно, породила… этот маяк еще и может как бы подкармливать сам Маркус…
Он поинтересовался:
– На расстоянии?
Я вздохнул с великим облегчением:
– Святой отец, вы великий человек! Сразу хватаете все с лету, как пес муху. Действительно, маяк может подкормить… или напоить Маркус на расстоянии, но только на самом малом.
– То есть, – уточнил аббат, – Маркус должен опуститься рядом с маяком?
– Да.
– И где расположен тот маяк?
Я ответил со стесненным сердцем:
– Мне нужно было прибыть сюда и посоветоваться, отец Бенедерий, но сейчас счет идет уже не на дни, а, боюсь, на часы. Я посадил его в ямку, как сажают зернышко дерева… на самом деле это и есть зернышко, только механическое. В общем, древние умели делать такие зерна, так удобнее перевозить… Далеко перевозить, очень далеко.
Я напрягся, собираясь долго и нудно объяснять процесс понятными аббату словами, однако он спросил тихо:
– За какой срок вырастет?
– Не знаю, – ответил я несколько ошарашенно, в самом деле это очень важно, маяк окажется бесполезным, если будет расти, когда Маркус уже опустится на землю. – Как я сам не подумал…
Он помолчал, размышляя, наконец проговорил:
– Возможно, ты был прав, что не терял времени. Будь ты послабее духом, ты бы обязательно прибежал посоветоваться и переложить решение на наши плечи.
Я спросил робко:
– Может быть, нужно было посадить где-то ближе к Храму Истины?
Он чуть качнул головой.
– Нет. Я уверен, ты выбрал хорошую просторную долину так, чтобы вблизи были большие города. Маркус их увидит сразу. Там его и следует ждать.
Мое сердце забилось чаще, кровь начала ломиться в голову горячими волнами.
– Спасибо, святой отец!
Он чуть прикрыл усталые глаза толстыми набрякшими веками, пронизанными красной сетью полопавшихся капилляров.
– Пока не за что.
– Но вы сказали такое, – воскликнул я, – что дает надежду! Надежду на сопротивление!
Он произнес невесело:
– Мы узнали только, где он приземлится, да и то не наверняка… А как организовать оборону? Те, кто прилетит со звезд, могут быть вообще неуязвимы.
– Уязвим, – пообещал я. – Только бы найти то, чем именно уязвить. Сейчас, как я понимаю, это главная задача. Отец настоятель?
Он долго молчал, накрыв красными вздутыми веками такие же покрасневшие глазные яблоки. Я уже начал думать, что аббат заснул от старческой немощи, надо встать и потихоньку уйти, когда он наконец поднял верхние веки и взглянул на меня в упор.