Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
Я спросил с напряжением, чувствуя неладное:
— А что же...
— Брат паладин, — сказал он страстно, — а не рука ли Создателя послала эту Багровую Звезду, дабы уничтожить род людской, погрязший в грехах?
Я охнул.
— Опять за рыбу гроши?..
— Брат паладин?
Я ответил со злостью:
— Всем втолковываю, что даже если это в самом деле рука Создателя послала Маркус, дабы стереть нас с лица земли, то Господь же все равно дает нам шанс!.. Он всегда дает шанс. Он даже потоп отсрочил на неделю, чтобы люди успели похоронить последнего праведника, Мафусаила...
Он побледнел, перекрестился.
— Страшные вещи говорите...
— Господь может истребить моментально, — отрезал я. — Не предупреждая. А если предупреждает... хоть о потопе, хоть о Багровой Звезде, то надеется, что не будем сидеть сложа руки!
Он сказал несчастным голосом:
– Но в Священном Писании сказано: один раз Господь уничтожит род людской водой, а второй — огнем. Еще Адам это знал и приготовил две записи своих законов: один высек на камне, чтоб не растворилось в воде, а второй на глине, что от огня станет только крепче. Сейчас почти все считают, что приближается кара за наши грехи, и род людской должен сгинуть...
— Очень удобная отговорка, — сказал я, — чтобы даже не пытаться бороться, а сразу начинать строить ковчег... то есть искать пещеры поглубже. Человек всегда ищет оправдание!.. Но побеждают те, кто ищет не оправдания, а способы. Я уже устал об этом говорить, вернее, кричать. И отговорку насчет стелл слышал сто раз. И сам говорил!.. Хватит толочь воду в ступе, отец Мальбрах! Вы с нами? С теми, кто попытается дать отпор? Или же спрячетесь в пещеры?
Он вздохнул, перекрестился, подумал еще, наконец ответил несчастным голосом:
— Я хочу поступить правильно, что значит — по воле Господа. Вы поколебали мою веру... нет, не в Господа, а в то, что поступаю верно, собираясь уйти в пещеры. Я буду молиться и размышлять, просить Господа подсказать, какой мне сделать выбор.
Он поднялся, я вскочил, его округлое мягкое лицо стало совсем несчастным, но взгляд, напротив, потвердел.
— Отец Мальбрах, — сказал я.
— Брат паладин, — ответил он и, чуть-чуть наклонив голову, вышел.
Похоже, мелькнула мысль, он тоже из знатных, какие-то манеры не вышибить, это уже не вторая кожа, а скелет...
Глава 4
Бобик прибежал в середине ночи, сытый и довольный, подставил голову, чтобы я почесал за ушами, и со вздохом великого удовлетворения брякнулся на пол посреди кельи.
Я не стал ждать, пока он захрапит, повалился на свое узкое и жесткое ложе. В голове ураган, но провалился в сон быстрее всякого бобика, а там сражался, убивал, за мной гнались, надо мной кто-то кричал страшным голосом, повелевая вернуться и драться, чтобы погибнуть, как положено доблестному рыцарю. Я послал в задницу и лишь ускорил бег, а потом вообще оттолкнулся от земли и полетел с огромной скоростью, растопырив руки, что
Проснулся в поту, все еще вздрагивая от медленно затихающего громового голоса, почему его никто не слышит, весь Храм трясется, пощупал грудь, сердце вот-вот выскочит в панике, даже мышцы живота напряжены так, словно пытаются не пропустить в кишки острую сталь клинка.
Тоже мне Храм, мелькнула злобная, как голодный хорек, мысль. Сны должны приходить чистые, святочные, без всякого, ну пусть со всяким, тоже не против, еще как не против, но не эти же безобразные драки! Я же почти король, а мне эти детские драки, я давно их перерос... Уже дня два почти.
Бобик посмотрел на меня внимательно, глаза багровые, в горле затихает глухое рычание, отошел и снова плюхнулся на пол посреди кельи.
— Что, — спросил я тихонько, — оно было... зримое?
Он вздохнул и положил морду на лапы. Вот тебе и Храм, сказал я себе сердито, отгорожен, защищен... А это всякое тогда откуда?
Правда, мелькнула мысль, оно может лезть прямо из нас, человек, как известно, просто переполнен всяким, как от Сифа, так и от Змея...
Утром я поднялся рано и беспокойно ходил взад-вперед по келье, которую не назовешь тесной, в голове все еще продолжает бушевать ураган, я с изумлением ощутил, что мысли мои носятся уже далеко за пределами Храма — что неправильно, неужели я приезжал зря...
В дверь тихонько постучали.
— Сиг? — крикнул я. — Заходи!
Дверь тихонько отворилась, вошел отец Мантриус, неслышный и сдержанный, тихо-тихо притворил за собой.
— Доброе утро, — сказал он и чуть-чуть поклонился, — брат паладин.
— Правда? — переспросил я. — Утро доброе, отец Мантриус. Простите, я ожидал Сигизмунда. Садитесь, пожалуйста. Вина, мяса, девок?.. Э-э, простите, я хотел сказать, молитвенник?
Он усмехнулся.
— Спасибо, ничего не нужно. Меня прислали разбудить вас, у настоятеля собирается народ для обстоятельного разговора.
— Тогда пойдемте?
Он взглянул на потолок, подумал, что-то подсчитал, шевеля губами.
— Трое из старших сейчас заняты внизу, — сообщил он. — Крепят стену, готовят неприятные сюрпризы тем, кто сумеет прорваться... Это займет их еще на полчаса.
— А Сигизмунд?
— Юный паладин сейчас в молельне, — сообщил он. — Просит Господа очистить от великих грехов... откуда у него великие грехи, брат паладин?
— Думаете, — огрызнулся я, — от меня набрался? Грехи не блохи, так быстро не перепрыгивают.
Он огляделся, по-хозяйски сел на табуретку, очень ровный и спокойный, в полном равнодушии пожал плечами.
— Сейчас он просит дать силы для новых сражений... Могу сказать еще, брат паладин, отец настоятель готов с вами наконец-то поговорить серьезно.
Я встрепенулся.
— Надеюсь, мои слова наконец-то дошли... или кого-то задели? Как насчет вина на дорожку?
Он подумал, махнул рукой.
— Ладно, но только вашего. После него такой огонь по жилам!
Я наполнил кружки, себе снова темно-красного виноградного сока, отец Мантриус взял свою обеими руками, поднес к лицу и с удовольствием принюхался.