Ричард Длинные Руки – ландлорд
Шрифт:
Глава 6
Маркиз продолжал надменно улыбаться, но когда Конгер подошел с веревкой, в глазах впервые мелькнул страх. Он все еще не верил, когда ему связали руки и посадили за коня. Цурикгоф держал под уздцы, а Конгер набросил маркизу петлю на шею, чуть затянул, чтобы голова не выскользнула, затем неуклюже влез на дерево и закрепил другой конец на толстой ветке.
— Этим меня не испугаете, — прохрипел маркиз, покосился на хмурого Цурикгофа, остальных моих рыцарей, взглянул на меня, бледность перешла в синеву.
— В аду расскажете подробности, — ответил я. — Цурикгоф, пошел!
Цурикгоф отбежал, держа коня под уздцы. Веревка натянулась и сдернула маркиза с седла. Тело покачалось в петле, несколько раз дернулось, пленные рыцари ругались сквозь зубы, но никто не осмеливался выразить недовольство громче: Конгер многозначительно помахивал остатком веревки, мол, еще на одного-двух хватит.
Когда тело маркиза затихло и вытянулось, я услышал тихий скрежет. Болт, выталкиваемый заживающей плотью, выпал и скатился сперва на седло, затем упал на землю. Рыцари смотрели на меня во все глаза, на лицах откровенный ужас.
Я повернулся к Цурикгофу.
— Привяжи коней к своему, отгони в замок. Потом поделите, этим преступникам больше не понадобятся. А ты, Конгер, с остальными погонишь это стадо. Рыцари обязаны бегать быстро даже в самых тяжелых доспехах. Если кто начнет отставать — руби. На хрена нам рыцари, которые не прошли курс рыцарской подготовки?
Рыцари поднимались на ноги, один проворчал:
— Вы думаете, вам это сойдет? Вы повесили маркиза Плачида!
— Ничего подобного, — отрезал я.
Он кивком головы указал на повешенного.
— Вот он, маркиз Плачид из рода Унгеров, наследник Вислагенетов и родной брат герцога Ланкастерского...
— Ничего подобного, — оборвал я. — Там висит мерзавец, стрелявший в спину. Или вы хотите сказать, что маркиз унизился бы до такой гнусности?
Конгер с рыцарями повели пленников в тюрьму, а я сразу же отправился с докладом к Барбароссе. К моему удивлению и неудовольствию, в кабинете Маршалл, сэр Стефэн и еще не меньше десятка знатных лордов, которых я видывал в окружении Барбароссы, но не запомнил в силу их обычности.
Я хотел отступить, но Барбаросса властно махнул рукой.
— Сэр Ричард? Идите сюда. Садитесь, рассказывайте.
На меня все смотрят с настороженным любопытством, некоторые помнят, что я сыграл не последнюю роль в спасении короля от заговорщиков, а теперь еще и эта важная роль примирителя с духовенством, которую король возложил именно на меня, а не на Уильяма Маршалла, к примеру, или на кого-то из представителей старинных родов.
Я сел, сказал небрежно:
— Все в порядке, топор войны зарыт.
Король спросил, разом оживая:
— Что ответили в монастыре?
— Недоразумения забыты, — объяснил я. — Монахи берутся помогать. Я перекушу и тут же поеду. Но могу поехать и так.
— Хорошо, — выдохнул Барбаросса. — Нет-нет, без хорошего обеда в твою честь мы не отпустим!
Лорды довольно зашумели, духовенство — великая сила, и хотя короли время от времени пощипывают его, то отбирая у монастыря какой-то спорный клочок земли, то поддерживая город в тяжбе с монастырем, но разумные короли в то же время опираются на эти несокрушимые твердыни. И если Барбаросса примирился, вернее, его простили и с ним примирились, то тыл обеспечен надежный.
Я закончил рассказ, а потом, словно только что вспомнив, воскликнул:
— Да, Ваше Величество, а ваше посольство едва не закончилось весьма плачевно!
— Что стряслось?
— На обратной дороге, — пояснил я, — на меня совершили подлое нападение. Стреляли из кустов в спину.
Барбаросса нахмурился, ударил кулаком по столу.
— Сволочи! Поймать бы да повесить на ближайшем дереве...
— Что повесить, — возразил один из лордов, — таких нужно казнить прилюдно на площади, но сперва либо кожу содрать с живого, либо обрубывать руки и ноги медленно, по частям, чтобы другие ужасались и страшились таких дел!
Я развел руками.
— Должен сказать, что я поступил, как мудро заметил Его Величество. Поймал и повесил на ближайшем дереве.
Барбаросса сказал с удовлетворением:
— Прекрасно! Я рад, и что вы уцелели, и что мерзавец наказан. Хотя сэр Мюррей прав, с таких можно предварительно сдирать шкуры. Им-то все равно смерть, а вот чтоб другим неповадно было.
— Да, — подтвердил я. — Главная цель правосудия не в том, чтобы наказать именно виновного, а чтобы предостеречь остальных от дурных поступков. Но маркиз Плачид уже их явно не совершит...
Все насторожились, хоть и не до всех дошло быстро, наконец король спросил настороженно:
— А при чем здесь маркиз?
— Да это он стрелял из кустов в спину, — ответил я елейным голосом. — Подумать только, благородный человек унизился до того, что взял в руки простонародный лук! Нет, арбалет, что вообще-то одно и то же. Никогда бы не подумал...
Наступило ошарашенное молчание. Сэр Мюррей громко икнул, сконфузился, а сэр Уильям Маршалл спросил осевшим голосом:
— Вы повесили... маркиза?
— Я повесил мерзавца, — напомнил я, — как сказал Его Величество. Мерзавца, стрелявшего из кустов в спину.
— Но... это маркиз!
— Какой же это маркиз! — возразил я и обвел взглядом весь ошарашенный зал. — Разве маркиз может пойти на такое?.. Нет, это был мерзавец, а не маркиз.
Сэр Мюррей мрачнел, мрачнел, наконец проговорил медленно:
— Я не верю, что сэр Плачид мог пойти на такое. Я хочу обратить внимание Его Величества, что сэр Плачид служил вам верно, а то, что он занял нейтральную позицию при... гм... инциденте в прошлый раз, говорит лишь о его порядочности. Он не знал, кто победит: герцог Ланкастерский или вы, Ваше Величество...