Ричард Длинные Руки – майордом
Шрифт:
– Сами не рискнем даже близко пройти, – сказал с нервным смешком третий, – и другим закажем!
Остальные дрожали и смотрели перепуганными овечьими глазами. Я отряхнул ладони и сказал бодро:
– Зато освободили дорогу для победного шествия войск! Среди вас есть умельцы по строительству церквей?
Бригадир сказал торопливо:
– Это мы лучше всего умеем! За церкви платят отменно, их же не тяп-ляп, надо украшать, хорошая работа видна…
– Будет много работы в королевстве на том конце Тоннеля, – пообещал я. – Можете сразу топать за войсками.
Бригадир опасливо оглянулся на стену.
– А эта штука… оттуда не выберется?.. А то выйдет и пожрет всех! Или того хуже…
– А что хуже?
– В ад утащит! – объяснил он торжественно и поспешно перекрестился. – Души бессмертные погубим.
– Выберется, – пообещал я.
Он торопливо перекрестился.
– Господи, спаси и сохрани!
– Не сама, – объяснил я. – Когда-то мы и вытащим оттуда. И заставим таскать хотя бы по этой норе грузы. Все-таки двадцать миль тоже не осел накашлял…
Он снова оглянулся на удаляющуюся стену.
– Будет таскать телеги?
– Да, – сказал я, – только не эти. Все увидите, все впереди…
Зайчик подошел, раздвигая рабочих, и посмотрел на меня с укором. Я вставил ногу в стремя, все почтительно смотрели на огромного страшного коня. Бобик маячил далеко впереди и оглядывался в нашу сторону с великим нетерпением.
– Скоро пройдут войска, – сказал я снова. – Не путайтесь под ногами, а вместе с пешими можете топать и сами. Сен-Мари – богатая страна. И пограбить будет что, и заработать тоже.
Они ушли, все еще держа шапки в руках, я даже не пытался представлять, что думают обо мне и о случившемся. Зайчик несся по Тоннелю, через несколько минут бешеной скачки мы все трое ощутили запах бараньей похлебки. Блеснул огонь костра, осветивший огромный завал из камней.
Рабочие вскочили, бригадир бросился мне навстречу.
– Ваша светлость, – отрапортовал он бодро, но дрожащим голосом, с испугом поглядывая на громадного Адского Пса, – по вашему приказу ждем! Как только велите, стену разберем.
Один из рабочих добавил несмело:
– Не сумлевайтесь, ваша милость. У нас все готово.
– Хорошо, – одобрил я. – Уже скоро, ребята. Не завтра, так послезавтра.
Рабочий предложил:
– Ваша светлость, если изволите… мы для вас сейчас разберем!
Я поколебался, в самом деле хочется вымахнуть на ту сторону, там море, хоть и не близко, но махнул рукой и сказал сравнительно твердо:
– Нет уж, поеду вместе со всеми. Ждите!
Пес все понял, развернулся на заднице и помчался гигантскими скачками между блестящими и геометрически прямыми линиями рельсов. Я тронул повод, Зайчик с места пошел бешеным карьером, ветер заревел в ушах. Бобик оглянулся всего раз, догадался, что на этот раз остановок не будет, исчез из виду, и когда мы выметнулись из Тоннеля, он уже крутился возле котла с похлебкой, распугивая народ.
– Отдыхайте, отдыхайте, – говорил я обступившим воинам. – Скоро, уже скоро… Копите силы, они понадобятся.
Передав повод оруженосцам, я скрылся в шатре, сердце стучит,
Я сидел с пустой чашкой из-под кофе в ладонях, когда, отбросив полог, заглянул оруженосец.
– Сэр Ричард, – произнес он с почтительным поклоном, – тут к вам приехали…
Я поднялся, сердце стучит, сказал торопливо:
– Сейчас буду.
– Сказать, чтобы подождали?
– Нет, уже иду.
Горячий ветер бросил в лицо мелкую пыль, занесенную снизу, я задержался на выходе, мелькнула дикая трусливенькая мысль, что вернуться бы да зарыться мордой в подушки, но, вздохнув и взяв такое говно в руки, вскинул голову и вышел, прямо глядя перед собой.
Воины у костров вскакивали, я величественно наклонял голову в ответ на приветствия. В центре лагеря новая кучка рыцарей, за спиной их вожака развеваются боевые знамена с изображением льва, орла и чего-то вообще ужасного и многоголового с распахнутыми пастями.
Вожак спрыгнул с коня, оруженосец торопливо перехватил повод, а рыцарь, лязгая железом и без необходимости громко топая, пошел в мою сторону. Красивый, стройный, светлые волосы эффектно падают на плечи, блестящий шлем с пышным султаном покоится на сгибе левой руки. Лицо остается каменным, взгляд мрачным, а смотрит молодой лорд если не поверх голов, то все равно не замечает моих рыцарей.
Я поспешно пошел ему навстречу, заговорил на ходу:
– Сэр Кристофер, я смиренно прошу у вас прощения!
Он остановился, лицо все такое же неподвижное, только в глубине глаз что-то изменилось. Я продолжил виноватым голосом:
– Мне прощенья нет, я ведь гроссграф! Должен думать о благе, а я… как последний мальчишка отнял у вас леди Лоралею и оставил себе! Но я надеюсь на ваше великодушие, сэр Кристофер. Я склоняю перед вами голову и готов принять ваш справедливый гнев.
Он молча смотрел сквозь меня. За моей спиной и вообще в лагере наступила мертвая тишина, только слышно было, как позвякивают удилами и всхрапывают лошади.
Наконец Кристофер де Мари тяжело вздохнул, голос его был измученный и хриплый:
– Вы не у меня забрали, сэр Ричард. Вы просто остановили распрю между мною и сэром Арлингом. И не для себя вы забрали леди Лоралею… не казнитесь.
– Но я…
Он вскинул руку, прерывая:
– Это уже потом вы подпали под ее очарование. Потому у меня нет на вас обиды… серьезной обиды. И я принимаю ваши извинения. В свою очередь прошу вас простить меня…
Мы обнялись, как братья, оба несправедливо обиженные большими сильными родителями. За нашими спинами медленно нарастал шум. Я видел украдкой, как воины вскидывают кверху копья и потрясают ими, вынимают мечи и поднимают их остриями к небу.