Ричард Длинные Руки - монарх
Шрифт:
Бобик, выронив бревнышко, которое совал в руки стражам, ринулся навстречу. Я потрепал его по башке, собаки и женщины всегда требуют подтверждения, что их любят, он посмотрел счастливыми глазами и, подхватив свою игрушку, которой можно сбить с ног быка, побежал искать неосторожного новичка, кому эту штуку можно сунуть в руки.
Я пошел в другую сторону, делая вид, что хозяйски осматриваю лагерь, делать мне больше нечего, а в черепе бурлят варианты, что в данной ситуации хорошо, что плохо. Вообще-то все плохо: едва ушел с армией, власть рухнула, лорды моментально взяли ее в свои руки,
К тому же каждый шаг Мунтвига понятен и даже предсказуем особо дальновидным, а тут чего только стоит упор на армию из простолюдинов! Да они же разбегутся при одном появлении блестящих и закованных в дорогую сталь рыцарей на тяжелых рыцарских конях!
Но не разбежались, хребет Мунтвига сломлен, теперь пора возвращаться и… не восстанавливать статус-кво, как ожидают даже мои полководцы, нет уж, нет уж. Мы пойдем другим путем, как сказал один мудрец.
Хорошее в этой непростой ситуации то, что дает мне как бы законное право применить репрессивные меры. То есть на этот раз произведу не просто захват власти или ее возвращение законному правителю, точнее себе, введу новые порядки, накажу виновных в мятеже и установлю такие рамки правления, чтобы риск новых мятежей свести к минимуму.
Это, конечно, официальная версия, которую поймут и примут. А настоящую пока оставлю только в своей голове, да и то в самом дальнем уголке, а то я себя знаю.
И вообще хватит с уклонением от ответственности. Уже видно, к чему оно привело. Возможно, объяви я себя королем раньше и скажи, что все посягательства на мою власть будут караться усекновением головы, ничего б этого не произошло.
А если бы и произошло, то не везде и не в таких масштабах. Все-таки одно дело – отнять земли и трон Ламбертинии у эльфийки или в Мезине, где я что-то вроде комнатной собачки, другое – у самого короля Ричарда Завоевателя!
И хотя понятно, за спиной эльфийки как бы тоже я, но мало ли кого и где поддерживаю. Это не совсем то, что я сам. На эльфийку могу и рукой махнуть, других забот хватает, а вот посягнуть на земли самого Ричарда – это посягнуть на его честь, достоинство, вес в обществе, и тут уж он в ответ камня на камне не оставит, утверждая и доказывая!
В лагере при моем появлении сразу подтянулись и забегали быстрее, все-таки людям нужен надсмотрщик, я и сам такой, но здесь заставлять себя самому, а такое куда труднее.
Зигфрид у моего шатра быстро шагнул навстречу.
– Ваше Величество, шатер свободен.
Я нахмурился.
– Ты что, удавил королеву?
– Еще нет, – ответил он честно. – Просто ее величество изволили отбыть к своим лордам, что расположились во-о-он там!
Я проследил взглядом, в лагере мезинцев как будто за ночь прибавилось народу.
– Ладно, пусть…
Он спросил деловито:
– Теперь в Сен-Мари? Или будем ждать всю армию.
– Нужно в Сен-Мари, – сказал я, – но маяк еще важнее… Хотя, впрочем, как я забыл…
– Ваше Величество? – спросил он.
Я нетерпеливо отмахнулся.
– Все в порядке. Занимайся делами, то есть бди, а я пока помыслю… Ко мне пока никого не пускать! Король изволит думать.
В шатре я сразу вытащил Зеркало Горных Эльфов. Огромная энергия требуется на перемещения, но на простой просмотр нужно на порядок меньше, а за эти несколько дней могло бы уже и подкопить, как мне кажется.
За стенкой шатра то и дело голоса заставляют нервничать, потому не стал раздвигать рамки, оставив тем же, почти карманным, только со стороны входа прикрыл картой и, уставившись в матовую поверхность, где едва вижу свое отражение, начал представлять вершину холма, где посадил в землю, как зернышко дерева, зародыш маяка, как его называю, хотя это скардер, и неизвестно, что он еще делает и для чего служит.
Долгое время по матовой поверхности плавали блеклые пятна, затем нечто черно-белое, вернее, серое, и когда я уже начал скрипеть зубами и молча яриться, увидел сверкающе снежно-белый конус, что дюймов на пять поднялся над землей.
Вокруг него что-то вроде дымки или же мелкой водяной пыли, в ней переливается радуга, как догадываюсь, цвета все еще смазаны… хотя нет, если продолжать всматриваться до рези в глазах, то проступают и цвета, хотя пока что блеклые, едва различимые.
– Заработало, – прошептал я с таким облегчением, что можно бы расплакаться, будь я в самом деле урожденным рыцарем, это они всегда падки на бурное выражение или, как тогда говорили, изъявление чувств, сдержанны только простолюдины из-за их нечувствительности и даже бесчувственности, тупости и животного равнодушия.
Но мир меняется стремительно, скоро все будет наоборот, рыцари погибнут, первыми принимая на себя все удары, а простолюдины будут с равнодушными мордами резать друг друга и гордиться своим хладнокровием.
Когда я вышел, Зигфрид спросил торопливо:
– Ваше Величество! Что-то радостное?
– Да, – ответил я. – Маленький шажок к великой победе. Хоть и черепаший, но все же… Тьфу-тьфу, только бы не последний… Позови Альбрехта и Норберта.
Глава 3
За шатром послышались приближающиеся голоса. Зигфрид откинул полог, пропуская вовнутрь Альбрехта и Норберта, после чего закрыл и сам отошел, слышу по шагам, не желает подслушивать королевские тайны и другим не даст.
– Граф, – сказал я Альбрехту, – отправляйтесь к Тоннелю. Без всякого там, просто берите людей и галопом. Ситуация неясна. Кто там его охраняет, непонятно.
Он посмотрел на меня с подозрением.
– Вы говорите так, будто посмотрели в магический кристалл, а он заплеван с другой стороны!
– А что, – спросил я с жадным интересом, – есть такие?
Он кивнул.
– Бывает, плюют с обеих сторон. Не всем нравится то, что видят. Некоторые плюют даже в зеркало.
– В самом деле, – уточнил я нетерпеливо, – такие кристаллы существуют?
Он кивнул в сторону Норберта.
– Барон Дарабос говорит и даже утверждает. Дескать, все еще есть, а кому нам верить, если и его назвать брехлом? И даже не заплеванные. У кого кристалл, у кого кольцо, чтоб в дырочку зреть дальние места, у кого еще что-то.