Ричард Длинные Руки - монарх

Орловский Гай Юлий

– У всех свои роли, – пояснил он и перекрестился. – Свободен только Господь Бог.

– Нужно быть ближе к Господу, – ответил я и тоже перекрестился. – Ладно, разомнем задние конечности.

В кабинете Альбрехт с задумчивым видом перебирает бумаги на моем столе, я проговорил страшным голосом:

– Шпион? На кого работаете, граф?

– Пока на вас, – ответил он, – Ваше Величество, чему сам не перестаю удивляться. Это я при моем благоразумии… Вот эти земли можете вычеркнуть или перенести в

другой список. Только что пришли новости, что и они в руках наших удалых… викингов, как вы их называете?

– Как я их только не называю, – буркнул я. – Хорошо, подумаем, кому их передать. Следуйте за мной, граф. По дороге учиню вам допрос с пристрастием.

– Ногти рвать будете? – спросил он опасливо.

– Кое-что придумал и пострашнее, – ответил я зловеще.

– Господи… что?

– Работать заставлю, – пообещал я.

Он охнул.

– Как… работать? А для чего Геннегау, этот город греха захватывали?

– Успеете побесстыдничать, граф, – ответил я сурово. – Может быть, успеете.

Мы прошли коридор и начали спускаться по лестнице, а внизу в зале прогуливающиеся придворные моментально начали перестраиваться, как вышколенные военные, даже дамы встали в две шеренги, между ними красная ковровая дорожка, что ведет к выходу, там мне делать вроде бы нечего, но придется пройти, уже слышу, как ехидно подхихикивает Альбрехт.

Из шеренги кланяющихся придворных быстро выдвинулась молодая женщина и присела в низком поклоне, выступив на полшага, неслыханное нарушение придворного этикета.

Я остановился.

– Леди… Сильвиния? Сильвиния Безансонская, урожденная Блуа, из рода Сен-Тристан… и что-то там еще. Что-то случилось?

Она вскинула на меня взгляд, полный мольбы, лицо бледное и заметно исхудавшее.

– Ваше Величество…

Я поморщился.

– Да жив он, жив!.. Просто еще пока что в далеком королевстве Сакрант выполняет особое задание государственной важности. Даже общегосударственной, потому что я как бы общегосударь в некоторой мере, если смотреть не слишком пристально и вообще лучше не всматриваться.

Ее лицо сразу ожило, к щекам прихлынул румянец, хотя и слабый, а глаза заблестели, как звезды.

– Спасибо, Ваше Величество!

– На здоровье, – буркнул я.

Мы возобновили медленное и торжественное шествие, медленное потому, что надо успевать улыбаться всем и отвечать на поклоны милостивым наклонением головы, так это именуется, нельзя ускорять шаг, короли никогда не спешат, иначе в государстве поднимется паника.

Альбрехт некоторое время шел рядом молча, потом оглянулся на эту энергичную леди.

– Что-то особенное?

Я отмахнулся, ответил шепотом:

– Да все о Максе сохнет. Жаждет отдать ему свой замок и земли. Там была некая запутанная история…

– Помню, –

сказал он. – Я бы назвал ее скорее красивой.

– Красивая женщина, – согласился я, улыбаясь и отвечая на поклоны и женские приседы.

Он посмотрел на меня искоса.

– Я об истории.

– А-а, трудно понять женщин, верно?

– Точно, – ответил он, – а что она хочет взамен?

Я коротко хохотнул.

– Точный вопрос! Именно так. А взамен хочет всего Макса.

Он охнул.

– Ну и зараза! Ничего себе размах… Проглотит и не подавится. Потому Макс и не возвращается?

– Макс ни о чем, – пояснил я, – кроме своей пехоты, не думает.

Он еще раз оглянулся.

– А она настойчивая!

– И неплохо владеет оружием, – сообщил я. – Когда сражалась в полных рыцарских доспехах, даже я, такой вот проницательный, не заподозрил женщину.

– Теряете нюх, – обвинил он. – Или в вашей постели той ночью было с десяток женщин? Тут, смотрю, уже появляются весьма лакомые…

– Всего одна, – ответил я. – Да и то не в постели, а так…

– Леди Сидония Колетт?

– Алика.

Он вскинул брови.

– Это кто?.. Не припомню…

– Служанка, – пояснил я злорадно. – У меня здоровые вкусы, граф! Я стараюсь быть близким к простому народу. У правителя с народом должен быть плотный контакт. Нельзя, просто нельзя пренебрегать своими обязанностями!

На крыльце постояли с минуту, народ останавливается, завидя короля, кто низко кланяется, кто преклоняет колено, еще не разобрались в сложном этикете, когда в Сен-Мари два короля, и оба в одном дворце, но кому-то нужно кланяться больше, а кому-то меньше.

– Пойдемте взад, – сказал я со вздохом. – Неча тут давать собой любоваться бесплатно. За показ деньги берут!..

Вернулись мы несколько другой дорогой, один раз показались, и хватит, я сел за стол и начал просматривать сводки, Альбрехт затеял спор с Жераром, я их не слушал, только вздрогнул, когда дверь распахнулась и вбежал запыхавшийся гвардеец.

– Ваше Величество, – выпалил он, – сюда идет его величество король Кейдан!

Я нахмурился, явно стряслось неприятное, Кейдан вот так просто не явится, сказал быстро:

– Пусть идет. Не задерживайте.

Он исчез, я ждал в напряжении, дверь распахнулась, Кейдан вошел так стремительно, что это скорее ворвался, его трясет, как осину в сильный ветер, губы прыгают, не находя себе места, а когда заговорил, зубы лязгали, будто в мороз:

– Как как вы… что вы себе… это неслыханно!

Я жестом велел Жерару и Альбрехту покинуть кабинет, а когда за ними плотно закрылась дверь, поинтересовался медленно:

– Вы о чем, Ваше Величество?

Он проговорил таким голосом, словно уже рвет зубами мне глотку: