Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии
Шрифт:
Цицаэль вскрикнул негодующим голосом с такой страстью, что звонкий голос сорвался на писк:
– Но как можно привлекать в помощь этих мерзких существ из ада?
Азазель гневно заворчал, я вскинул руку и крикнул:
– Тихо все! Человек говорить изволит. Я и только я определяю, кто на земле мерзкий, а кто нет. Азазель, Вельзевул и другие по горячности и юности воспротивились замыслу Творца, но за эти долгие тысячелетия, наблюдая за человеком, уже не только искупили свою вину, но и поняли, насколько были не правы! Я объявляю полную и тотальную амнистию!.. Но одновременно усиливаю защиту закона.
Михаил рыкнул:
– Какого закона?
– Милосердия, - отрезал я.
– Или не милосердия, но все равно закона, ибо закон есть закон, ему надлежит!..
Михаил махнул сверкающей рукой, за нею потянулся на краткий миг красивый радужный свет.
– Ты как хочешь со своими законами, а у нас свои. Мы обязаны уничтожить Зло, и мы это сделаем. Сами, без помощи всяких темных. Цицаэль, поторопи Гавриила!
Цицаэль исчез, бросив на меня полный гнева и уничтожающего презрения взгляд. Михаил смерил меня тоже тяжелым взглядом и просто растворился в воздухе, то ли устал создавать фейерверки, то ли забыл за хлопотами.
Я на арбогастре и в сопровождении Бобика объехал по широкой дуге холм, даже увидел на окраине только что прибывшее огромное войско. Судя по знаменам, сюда добрались рыцарские отряды со всех концов Сен-Мари. Это же несколько десятков тысяч самых отборных бойцов, собранных для защиты от Маркуса, но, возможно…
Азазель примчался все на том же коне, темном, как ночь. В обе стороны мощно простерты ночные призрачные крылья с тугими толстыми жилами, как у огромной летучей мыши, способной переносить в лапах сразу по двое коней.
Мне кажется, кое-кто из сильных магов, охраняющих холм со скардером, тоже их видит. Может быть, даже замечают, что и конь не совсем конь, бледнеют и впадают в оцепенение, но когда зрят, что я вовсе не бросаюсь с оголенным мечом на этого странного выходца из ада, то с облегчением переводят дыхание, хотя сами от него стараются держаться подальше.
Азазель внимания на такие мелочи не обращает, он своим обликом доволен чисто по-мужски: дескать, а мне плевать, как выгляжу для кого-то, мне совсем не интересного.
– Дороги разведаны, - доложил он, не покидая седла.
– Как там?
– Сразу скажу, - сказал он, морщась, - не дороги, а горные тропы. Защищать легко, брать трудно.
Я сказал с горькой беспечностью:
– У нас сорок девять миллионов ангелов!.. Это ничего, что я говорю «у нас»?
Он отмахнулся:
– Да говори-говори. Ты же чуть не стал их хозяином и даже владельцем.
– Вот и говорю, - продолжил я, - зачем их столько?
– Ну да, - сказал он с иронией, - тебя спросить забыли.
– А зря, - ответил я.
– Я бы Творцу столько наподсказывал!.. У меня уже есть опыт и некоторые наработки, что не вошли в проектирование предыдущих миров. Я бы уговорил Его тебя сотворить вообще… как бы вот…
– Каким?
– спросил он с подозрением.
– Красавцем, - пояснил я, - таким как бы…
И показал растопыренными пальцами рога, хвост, жабры, чешую и еще много чего, на что Аза-заль вроде бы даже обиделся, хотя виду не подал.
– Если Михаил готов, - буркнул он, - пусть вводит свои легионы через портал. Вельзевул наготове и ждет сигнала. Создаст сразу, как только те спустятся на землю.
– Всего один портал?
– спросил я.
– А пролезут? Если все явятся? Михаил, думаю, сумеет мобилизовать даже уклонистов, пацифистов и демократов.
Он отмахнулся:
– Дело не в ширине ворот. Ангелы пройдут и через игольное ушко. Ты же помнишь, сколько их умещается на острие иглы?
– Много, - сказал я, - а что, это важно?
– С этого началось научное мышление, - напомнил он.
– Ты же сам так говорил! Бред какой-то.
– Истина всегда сперва кажется бредом, - напомнил я.
– Вот как я, человек, кем вам сперва казался?
Он поморщился, видно, что задело, но собрался и сказал деловым голосом:
– Так вот, как только окажутся на той стороне портала, все сразу облекутся в уже присмотренную плоть! И погибать будут по-настоящему. От рук мятежников на время, от рук смертных - навсегда. Вот тогда и начнется настоящее…
– Столпотворение?
– Да как ни назови, но тебе понравится.
– Да, - согласился я.
– Если облекутся плотью, то, наверное, все на острие игры не поместятся, а жаль… С другой стороны, если ломанутся, как положено, мятежников трупами забросают! Люблю такую войну! Некрасиво, зато как действует!.. Потом три поколения воевать не хочется. Но, конечно, воюют через нехочу. Мы же люди, а человек - звучит гордо! Вроде буревестника, что гордо реет черной молнии подобный…
– Черной молнии подобный, - повторил он задумчиво, - да, это про нас. Да еще гордо…
– Я вызываю Михаила, - сообщил я.
Конь под ним гневно ржанул, разделяя негодование седока, и отступил на шаг.
– Погоди, - сказал Азазель с отвращением, - дай уйти!
Я кивнул, он бросил на меня злой взгляд и, даже не пришпорив коня, пропал с места без звука и запаха. Это после Вельзевула еще бы сутки пахло смолой и серой, Азазель же насквозь земной, манеры все-таки соблюдает, хоть и не все.
Михаил появился почти сразу, будто ждал моего зова, вперил острый взгляд в мое довольное лицо.
– Ого, - сказал он саркастически, - что-то на этот раз не в замке. Пол начал гореть под ногами?
– Святыми нас делает не место, - изрек я нравоучительно, - а заслуги. Личные заслуги, персональные… Напомнить, кем был высший над всеми вами Метатрон? Михаил, есть сведения, что база преступных элементов, намерившихся дестабилизировать международную обстановку, обнаружена, дороги к ней сейчас усиленно разведываются.