Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии
Шрифт:
Он сказал с интересом:
– Конечно же, как и предполагалось, в самом темном уголке ада?
– В аду, - подтвердил я с неохотой, словно ад в моих владениях и под моим управлением, - однако тайком от администрации.
– Уверен?
– Абсолютно, - отрезал я.
– Ты же знаешь Вельзевула. Потерпит ли еще чью-то власть? Которая бросает наглый вызов и его могуществу?.. К тому же среди новых мятежников замечено весьма много твоих соратников. Да-да, часть несознательных ангелов небесного легиона участвуют в преступном сговоре с непонятной,
Он поморщился:
– Один-два ангела, вряд ли больше.
– Один-два, - согласился я, - миллиона. При общем поголовье в сорок девять миллионов ангелов это меньше четырех процентов, однако… да, их там как муравьев. Нет, это нас как муравьев, а их - как тараканов. Честно говоря, не думал, что битвы ангелов могут быть такими масштабными!
Он возразил недовольно:
– Они не были масштабными, нас было не так уж и много. Это потом Господь для разных нужд создавал ангелов… много создавал. Но битва и сейчас не будет масштабной.
– А почему?
– спросил я с интересом.
– Это у людей одни воюют, а другие пашут, сеют, строят, торгуют, коров кормят… Ангелам же что делать? Потому собирай ополчение и посылай в бой всех. Нечего в тылу отсиживаться! А то будут смеяться и на тебя пальцем показывать! А мне за тебя обидно, никакой ты не дурак, а герой!
Он посмотрел с подозрением, поморщился кисло, кивнул:
– Да, ты прав, смертный. Заговорщики всех нас оскорбили своим дерзновенным и богохульным мятежом.
– Созовешь ополчение?
– Мне хватит и легиона, - отрезал он.
– А что такое ополчение?
– А-а, - сказал я довольно, - у вас все военнообязанные? Это хорошо. Страну должен защищать весь народ! Ну, в смысле, всю страну, ты же человек военный, понимаешь метафоры… К тому же смерть в бою всегда почетна! Особенно когда вон как у вас, бессмертных. Тут убили, а там проснулся…
Михаил посмотрел на меня свысока, явно заколебался, сообщать ли мне какую-то истину или же умолчать, наконец сказал нехотя:
– Когда ангел погибает здесь на земле… он, как бы тебе объяснить, возвращается. Да, к Творцу. А тот мир отделен от нашего огромностью… снова не могу объяснить… ну, например, но это только грубое, очень грубое приближение, этот мир обладает плотностью камня, а тот мир в сто тысяч раз легче и разреженнее воздуха, которым дышим!
Он посмотрел с напряжением, но я, к его изумлению, лишь кивнул:
– Продолжай, как раз это представить могу легко.
– Духовных миров, - продолжил он с недоверием в голосе, - три. И каждый из них в миллионы раз легче и неосязаемее, чем предыдущий.
– Творец на последнем, - сказал я, чувствуя себя знатоком, - верно?
Он покачал головой:
– Нет. Господь - это все, а наша вселенная - лишь крохотная частичка в Нем, в миллионы раз мельче, чем капля крови из твоего пальца. И для того чтобы создать эту диковинку, грубый материальный мир, Господь постарался убрать Свое присутствие из этой части, отгораживая
– Круто, - пробормотал я ошалело, - а зачем ему это понадобилось?
– Чтобы все в этом мире имели собственную волю, - объяснил он обстоятельно.
– Думаешь, почему даже ангелы, побывавшие на земле, то и дело начинают вести себя не так, как вели раньше? Люцифер был на Земле дольше всех! Именно он был приставлен наблюдать за садом, забыл?
– Вот оно что, - пробормотал я. Куски церковной мозаики, которые знал давно и которые узнал недавно, начали складываться в изящную и законченную картину.
– Значит, ангелам здесь надо, так сказать, акклиматизироваться?
– И обратно, - ответил он. Увидев непонимание на моем лице, пояснил: - После этого мира они долго приходят в себя в духовном мире…
– Который не духовный, - сказал я ревниво, - а всего лишь разреженный!
– Но в нем нет привычной тебе материи.
– Все равно, - сказал я.
– Материя есть везде. Пусть даже один протон на мегапарсек. А потом эти ангелы так же долго и трудно попадают сюда снова?
Он кивнул:
– Потому убитых здесь не жди скоро. Они могут появиться только через годы.
Я потер ладони.
– Отлично.
Он с укором в глазах покачал головой:
– Но те, которых убил ты, уже не возвращаются. Только человек может убить ангела по-настоящему. Безвозвратно! Потому что хозяин на земле человек, и законы высшего мира здесь не действуют.
Я пробормотал немножко сконфуженно:
– Ну, иногда нас заносит, но если Господь решил даровать нам свободную волю, которую сам не может изменить или ограничить, то, значит…
Он сказал с неохотой:
– Значит, какой-то смысл в этом есть, но нам он неведом.
Я сказал с предостережением в голосе:
– Михаил, нам остается только склониться над великой мудростью Творца и верить, что Он знает, что задумал! А не начинать всякое там: маразматик, из ума выжил, все делает хуже и хуже… Те, кто так говорит или думает, сами раньше из ума выживут, если он у них был, а Творец будет все такой же креативный!
Он отступил, сказал сухо:
– Как только возникнет портал, я брошу через него все легионы!
– С Богом, - сказал я.
Он посмотрел на меня удивленно:
– Что?
Я пояснил:
– Бог с нами, людьми, что и понятно, но я от щедрот души пожелал, чтобы Бог был и с вами, ангелами. Вы хоть и низший класс слуг, вроде говорящих пингвинов, но я за равенство!
Его перекосило от отвращения, пламя вокруг него вспыхнуло какое-то рваное и с багровым оттенком и исчезло вместе с Михаилом зло и с треском горящей кровли дома.
Я посмотрел на пустое место, как-то показалось, что обидел чем-то архангела, хотя как я могу, будучи исполненным ко всему на свете христианской любви и как бы всепрощения?