Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии
Шрифт:
Он сказал с интересом:
– Конечно же, как и предполагалось, в самом темном уголке ада?
– В аду, - подтвердил я с неохотой, словно ад в моих владениях и под моим управлением, - однако тайком от администрации.
– Уверен?
– Абсолютно, - отрезал я.
– Ты же знаешь Вельзевула. Потерпит ли еще чью-то власть? Которая бросает наглый вызов и его могуществу?.. К тому же среди новых мятежников замечено весьма много твоих соратников. Да-да, часть несознательных ангелов небесного легиона участвуют в преступном сговоре с непонятной, хотя на самом деле весьма понятной сомнительной целью.
Он поморщился:
– Один-два ангела, вряд ли больше.
– Один-два, - согласился я, - миллиона. При общем поголовье в сорок девять миллионов ангелов это меньше четырех процентов, однако… да, их там как муравьев. Нет, это нас как муравьев, а их - как тараканов. Честно говоря, не думал, что битвы ангелов могут быть такими масштабными!
Он возразил недовольно:
– Они не были масштабными, нас было не так уж и много. Это потом Господь для разных нужд создавал ангелов… много создавал. Но битва и сейчас не будет масштабной.
– А почему?
– спросил я с интересом.
– Это у людей одни воюют, а другие пашут, сеют, строят, торгуют, коров кормят… Ангелам же что делать? Потому собирай ополчение и посылай в бой всех. Нечего в тылу отсиживаться! А то будут смеяться и на тебя пальцем показывать! А мне за тебя обидно, никакой ты не дурак, а герой!
Он посмотрел с подозрением, поморщился кисло, кивнул:
– Да, ты прав, смертный. Заговорщики всех нас оскорбили своим дерзновенным и богохульным мятежом.
– Созовешь ополчение?
– Мне хватит и легиона, - отрезал он.
– А что такое ополчение?
– А-а, - сказал я довольно, - у вас все военнообязанные? Это хорошо. Страну должен защищать весь народ! Ну, в смысле, всю страну, ты же человек военный, понимаешь метафоры… К тому же смерть в бою всегда почетна! Особенно когда вон как у вас, бессмертных. Тут убили, а там проснулся…
Михаил посмотрел на меня свысока, явно заколебался, сообщать ли мне какую-то истину или же умолчать, наконец сказал нехотя:
– Когда ангел погибает здесь на земле… он, как бы тебе объяснить, возвращается. Да, к Творцу. А тот мир отделен от нашего огромностью… снова не могу объяснить… ну, например, но это только грубое, очень грубое приближение, этот мир обладает плотностью камня, а тот мир в сто тысяч раз легче и разреженнее воздуха, которым дышим!
Он посмотрел с напряжением, но я, к его изумлению, лишь кивнул:
– Продолжай, как раз это представить могу легко.
– Духовных миров, - продолжил он с недоверием в голосе, - три. И каждый из них в миллионы раз легче и неосязаемее, чем предыдущий.
– Творец на последнем, - сказал я, чувствуя себя знатоком, - верно?
Он покачал головой:
– Нет. Господь - это все, а наша вселенная - лишь крохотная частичка в Нем, в миллионы раз мельче, чем капля крови из твоего пальца. И для того чтобы создать эту диковинку, грубый материальный мир, Господь постарался убрать Свое присутствие из этой части, отгораживая ее мощными щитами клипод от остальной части Себя, иначе созданный под чудовищным сжатием мир тут же снова распадется и растворится в Творце…
– Круто, - пробормотал я ошалело, - а зачем ему это понадобилось?
– Чтобы все в этом мире имели собственную волю, - объяснил он обстоятельно.
– Думаешь, почему даже ангелы, побывавшие на земле, то и дело начинают вести себя не так, как вели раньше? Люцифер был на Земле дольше всех! Именно он был приставлен наблюдать за садом, забыл?
– Вот оно что, - пробормотал я. Куски церковной мозаики, которые знал давно и которые узнал недавно, начали складываться в изящную и законченную картину.
– Значит, ангелам здесь надо, так сказать, акклиматизироваться?
– И обратно, - ответил он. Увидев непонимание на моем лице, пояснил: - После этого мира они долго приходят в себя в духовном мире…
– Который не духовный, - сказал я ревниво, - а всего лишь разреженный!
– Но в нем нет привычной тебе материи.
– Все равно, - сказал я.
– Материя есть везде. Пусть даже один протон на мегапарсек. А потом эти ангелы так же долго и трудно попадают сюда снова?
Он кивнул:
– Потому убитых здесь не жди скоро. Они могут появиться только через годы.
Я потер ладони.
– Отлично.
Он с укором в глазах покачал головой:
– Но те, которых убил ты, уже не возвращаются. Только человек может убить ангела по-настоящему. Безвозвратно! Потому что хозяин на земле человек, и законы высшего мира здесь не действуют.
Я пробормотал немножко сконфуженно:
– Ну, иногда нас заносит, но если Господь решил даровать нам свободную волю, которую сам не может изменить или ограничить, то, значит…
Он сказал с неохотой:
– Значит, какой-то смысл в этом есть, но нам он неведом.
Я сказал с предостережением в голосе:
– Михаил, нам остается только склониться над великой мудростью Творца и верить, что Он знает, что задумал! А не начинать всякое там: маразматик, из ума выжил, все делает хуже и хуже… Те, кто так говорит или думает, сами раньше из ума выживут, если он у них был, а Творец будет все такой же креативный!
Он отступил, сказал сухо:
– Как только возникнет портал, я брошу через него все легионы!
– С Богом, - сказал я.
Он посмотрел на меня удивленно:
– Что?
Я пояснил:
– Бог с нами, людьми, что и понятно, но я от щедрот души пожелал, чтобы Бог был и с вами, ангелами. Вы хоть и низший класс слуг, вроде говорящих пингвинов, но я за равенство!
Его перекосило от отвращения, пламя вокруг него вспыхнуло какое-то рваное и с багровым оттенком и исчезло вместе с Михаилом зло и с треском горящей кровли дома.
Я посмотрел на пустое место, как-то показалось, что обидел чем-то архангела, хотя как я могу, будучи исполненным ко всему на свете христианской любви и как бы всепрощения?