Ричард Длинные Руки — принц короны
Шрифт:
Священник вскинул крест, голос стал еще визгливее:
– Именем Господа! Проклинаю тех, кто посмеет сейчас обидеть этих несчастных!.. И обрекаю их на вечные адские муки!
Рудольф остановился, будто ударился о стену, Асмер сделал пару шагов, топор уже поднялся для удара по покорно склоненной шее. Я увидел расширенные в недоумении глаза.
– Святой отец, – упрекнул Рудольф обиженно, – это же враги!
– Уже нет, – ответил священник.
– Но вот этот разрубил на мне кольчугу и ранил Бернарда! Я сам видел!.. Он дрался, как дьявол!
Священник повысил голос:
– Он был одержим дьяволом!.. И за это понесет наказание. Но это наказание будет не от тебя, ублюдка, а от матери-церкви. Ты разве не зришь, червь, что он уже мучим больше, чем ты можешь вообразить своим жалким умишком? А твой удар меча только даст ему избавление!
Асмер заколебался, он все еще стоял с поднятым топором над покорно склонившимся человеком. Я видел страшное отчаяние на бледном лице бородатого мужчины. Даже не понимает, где он находится, губы непрестанно шевелятся, и вряд ли он сейчас призывает на помощь дьявола.
Бернард крикнул: – Рудольф, Асмер! Оставьте… Если сумеют пробраться на свои земли, пусть идут. Ты знаешь, не везде со священниками считаются, как у нас в Зорре. Где-то их попросту вздернут.
Священник, не обращая внимания на слова Бернарда, простер руки:
– Несчастные!.. Сила Слова Господня сняла с вас чары дьявола. Возблагодарите за то Его всем сердцем и душой! А теперь отправляйтесь в свои земли, ищите церковь, исповедуйтесь и примите заслуженное покаяние. Господь милостив, у каждого есть надежда на спасение!
Рудольф заворчал, лицо пошло багровыми пятнами. Люди медленно поднимались с колен и, не обращая внимания на обнаженные мечи уцелевших воинов, потянулись в сторону замка. Ланзерот подал знак, мы успокоили коней и рысью двинулись в сторону юга. Там, на дальнем холме, поблескивало, будто нас рассматривали в телескоп. Но я там уже побывал во сне, помню эти цветные стекла в высоких башнях.
Асмер рассерженно плюнул вдогонку уходящим людям. Бернард сказал с угрюмой рассудительностью:
– Ну чего тебе не так?.. Зато не вести под охраной, сами идут к виселице… Дик, ты как, цел?
– Почти, – промямлил я. – Но уж не думал, что спасение может прийти… так странно!
– От священника? – хмыкнул Бернард. – Можно считать, повезло. Но странного нет.
– Нет?
Теперь удивился Бернард:
– Конечно. А кому, как не священнику, снять эти колдовские чары?
– Да, но…
– А нас, как ни странно, хранила верность… или видимость верности святым идеалам. Если бы мы не посетили святое причастие перед выездом… то, может быть… Ты разве не заметил, что нечисть нас обходила стороной?
Я попытался вспомнить ход схватки, но в памяти только месиво тел, в ушах крики, ржание коней, визг тварей, резкий свист и хлопанье крыльев над головой.
– Случайность? – пробормотал я, но в душе вспыхнуло отчаянное желание, чтобы это не было случайностью, чтобы злобные создания тьмы и дальше обходили стороной, а противниками были понятные люди с оружием. Или огры, что тоже почти люди, но не выходцы из ада.
По пути лесок, Ланзерот тут же повел отряд прямо через середину, ибо в ночи, когда все спит, мы чересчур заметны. Я отчаянно напрягал зрение, в кромешной тьме ветки то и дело хлестали по голове. Если б не забрало, уже выколол бы глаза. Далеко в темноте прозвучал жуткий волчий вой, у меня похолодели внутренности. Это не волчий вой… или не совсем волчий!
Гулко и страшно ухнул рядом филин. Даже конь вздрогнул, а я дернулся так, что едва не свалился с седла. На голову что-то сыпалось, щелкало по железу.
Однажды в лицо пахнуло теплым нечистым воздухом, словно пролетела огромная летучая мышь. Дважды я слышал топот копытец, тихий смех, почти человеческий, ехидное хихиканье.
Когда вынырнули из леса, я заново засмотрелся на могучий Зорр, совсем не такой, каким видел сверху. На эти дальние стены нужно смотреть вот так: чуть-чуть снизу, чтобы оценить исполинскую мощь, размер каменных блоков, прикинуть вес и удивиться, как это земля не расступилась под такой тяжестью. Впрочем, Зорр стоит на огромной скале, как объяснил еще в дороге Бернард, под него невозможно подкопаться, а под самим Зорром великое множество подвалов и кладов.
Сейчас лунный свет торжественно освещал крыши, переходы между башнями, верх зубчатых стен, я замечал даже поблескивающие искорки шлемов и доспехов часовых. Но луна осветила и огромное поле перед Зорром, занятое множеством шатров. Между ними костры. Сотни костров. Двигаются тени, угадывается огромная масса людей.
– Можно пройти вон по той ложбинке, – сообщил я. – В прошлый раз там никого не было.
Бернард пробасил:
– Да и глупо там держать людей. Гнилое болотце… почти подсохло, но там не пройти войску.
Принцесса спросила:
– А мы?
Ланзерот сказал почти весело:
– Разве мы войско, ваша светлость?.. Пройдем по одному. Коней держать в поводу. Я там не раз хаживал, сокращал дорогу в лес. Это когда еще охотился…
– Вспомнил райские времена, – буркнул Бернард тоскливо.
Спешились, Ланзерот пошел первым. За ним Бернард, замыкал цепочку Рудольф. Принцессу и священника держали в середке, а мне на этот раз доверили идти с Рудольфом. Рыжебородый подмигнул мне: даже Асмеру пришлось идти впереди. Правда, Асмера все еще шатает после удара дубиной по голове, шлем разлетелся вдрызг, но все же доверие…
Кони ступали осторожно, они умнее, это я не могу отличить, где надежный холмик земли, где мшистая кочка, под которой ледяная затхлая вода. Дважды проваливался до пояса. Асмер оглянулся, посоветовал хладнокровно:
– Будешь тонуть – тони молча. Ты же герой?
– Не дождешься, – буркнул я.
Вода хлюпала в башмаках, под коленом что-то шевелится, гадкое и скользкое. Я не поверил глазам: к обеим ногам присосались жадные и липкие, как сборщики налогов, пиявки. Я взвыл от омерзения, увидев их раздутые жирные тела. Одну попытался оторвать, лопнула в моих пальцах, руку окрасило кровью по локоть. Меня едва не стошнило, к дальнему берегу несся как бронетранспортер по мелководью. А коня тащил за собой так, что едва не оторвал голову.