Ричард Длинные Руки – принц
Шрифт:
Он бережно взял свернутый в трубочку лист.
— Позвольте идти? Надо торопиться.
— Да, — сказал я, — нужно, чтобы успело прочесть как можно больше народу. Главы гильдий могут не читать, им достаточно сказать, что королева поставила подпись. А вот парламентариям нужно не просто прочесть, но и выучить, чтобы в своих медвежьих углах толковать своим избирателям.
Он исчез, а через полчаса Ханкбек передал мне подписанный Ротильдой приказ о немедленном аресте ряда лордов, обвиненных ею в измене.
Пока я бегло просматривал список виновников,
— Ну что ж, — сказал я, — почерк красивый.
Он сказал осторожно:
— И как королева, тоже очень и даже крайне красивая женщина.
— Она еще не королева, — напомнил я, — вот пройдет инаугурация, тогда уже пусть подписывает что хочет своим полным и любым пышным титулом.
— Ваше высочество?
Я посмотрел на него с удивлением.
— Ханкбек, что тут непонятного? Все приказы, которые отдает королева, не имеют отныне силы, пока их не утвердит парламент. Кроме того, в Хартии четко записано: никто не смеет арестовывать и судить кого-либо по своей прихоти, а только судом равных!..
Он ушел, вскоре в коридоре раздался приближающийся вопль. В мою комнату Ротильда влетела, как огромная летучая мышь, только что не вцепилась когтями, но глаза полыхают таким восхитительным бешенством, что я сказал почти ласково:
— Знаете, Ваше Величество, я мог бы сказать, что мне наплевать на ваши женские вопли, что ничего не имеют общего с достоинством королевы или рассудительностью политика. Мог бы сказать даже, что мне насрать… да-да, я много провожу времени среди солдат и часто общаюсь на их языке, а они говорят то, что думают. Но я бесконечно добр, чему сам несказанно изумляюсь… и потому отвечу вам с той сдержанностью и вежливостью, которую вы безусловно заслуживаете как исключительно красивая женщина с восхитительно рыжими волосами и бесподобными глазами, о которых мне мои лорды все ухи прожужжакали.
Бледная и злая, она даже не среагировала на комплимент, даже не спросила поименно, кто эти лорды, я видел, с каким усилием, с великим трудом взяла себя в руки и замолчала, но в лице оставалась неукротимая ярость, а зеленые глаза полыхают нерассуждающим бешенством.
— Что, — прошипела она, — ты задумал?
— Задумывать я ничего не задумывал, — сказал я холодновато, — кроме как посадить вас на трон и галопом вернуться в другие земли, где мое присутствие необходимо просто не знаю как.
— И что… изменилось?
— Да ничего, — ответил я. — После коронации сразу же и отбуду.
— Тогда… почему…
Я сказал терпеливо:
— Вам навредит это навязчивое желание казнить всех, кто поддержал Голдвина. А также отнять земли и титулы у тех, кто не поддержал вас, когда Голдвин захватил власть…
— Разве их предательство того не заслуживает?
Я пожал плечами.
— Есть верность человеку, в данном случае — королеве, а есть верность Отчизне. Это я так красиво и непонятно о королевстве Мезина. На мой взгляд, их верность королевству пересилила.
Она замотала головой так, что зеленые глаза слились в восхитительно прекрасную полосу изумрудного огня, а красные волосы красиво растрепались.
— Нет!.. Они нарушили верность мне!
Я поинтересовался:
— А они приносили клятву верности именно королеве Ротильде? Или Ротильда просто продолжала править, как правила при живом короле Гергенте Великом?
Она запнулась с ответом, наконец почти прорычала в гневе:
— Ну, этот пустяк я упустила. Надо было сразу начать с коронации. Король умер, да здравствует королева!
— Могло и не пройти, — заметил я.
Она возразила дерзко:
— Почему? Я бы всех держала в кулаке! Но сейчас это неважно. Я казню изменников… ладно-ладно, только самых отъявленных, отберу у некоторых земли и крепости, предательство должно быть наказано наглядно для других, а затем буду править мудро и справедливо.
— Гм, — сказал я. — Хорошо, я тоже за то, чтобы все было мудро и справедливо. А пока, прости, мне надо отдать кое-какие распоряжения.
Я вышел из комнаты, там кроме стражи еще и двое гонцов, оба сразу вскочили и вытянулись.
— Вольно, ребята, — сказал я, — я тут как бы сбоку. Мне тут сообщили, что я должен явиться и получить инструкции… Так что пока бдите и еще раз бдите…
Один осмелился спросить в полном недоумении:
— Инструкции?.. Вы?.. Ваше высочество?..
— Точно-точно, — подтвердил я. — Причем, учтите, пойду смиренно. Ибо христианин есмь!
Оба испуганно перекрестились, я сделал постное лицо и прошел по коридору до конца, а затем сбежал по лестнице в зал.
Главный церемониймейстер покачал головой и степенно шагнул навстречу.
— Ваше высочество, — пророкотал он генеральским басом, — от этих привычек вам придется отказаться…
— От каких?
— От этих, — ответил он. — И подобных. Ну там сбегать вот так несолидно по лестнице, вертеть головой, да еще по сторонам, улыбаться слишком широко, ибо надлежит всегда сдержанно и с особенным достоинством мужа королевы…
Я сказал весело:
— Дык мы ж давно поженились, какие проблемы?
— Проблемы есть, — сообщил он. — Вы женились на изгнаннице, и ваш титул был выше, но сейчас она готовится вступить на трон как королева Мезины, законная и помазанная на царствие!.. Это тот высочайший уровень, при котором все ее окружение должно вести себя соответственно достойно, начиная от простых слуг и заканчивая ее мужем.
— Гм…
— Вот-вот, призадумайтесь. Как я и обещал, я согласился преподать вам некоторые особые правила этикета, которые существуют во всех королевских дворах…
Я сказал с интересом:
— Ой, я так люблю учиться!
— Учиться придется многому, — сказал он снисходительно. — Законная власть восстановлена, потому все возвращается к порядку. Королевство должно жить в мире и согласии, потому я полагаю…
— Совершенно с вами согласен, — сказал я. — Хотя леди Ротильда еще не коронована…