Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст
Шрифт:
Палант сказал осторожно:
— Похоже, он стремился добраться именно к вам.
— Но не успел, — сказал я.
— Не успел, — повторил он и посмотрел на меня испытующе. — Думаете, не доживет до утра?
Я широко перекрестился и сказал со значением:
— Все в руке Господа. А мы, паладины, лишь помогаем по мере сил. Пусть отдыхает, а мы вернемся к своим перепелкам, там еще три штуки, у меня аппетит что-то совсем разыгрался. Заодно еще раз прикинем и уточним, где поставим
Палант все же удивился, но еще больше удивился я, так надо, когда вошел оруженосец Паланта и сообщил, что посол Ее Величества королевы Мезины граф Меркель просит аудиенции у его высочества Ричарда Завоевателя.
Я помедлил с ответом, Палант жалобно взмолился:
— Сэр Ричард!
Я сказал неохотно:
— Ладно, если вы настаиваете. Перепелок всех съели?.. Ладно, тогда дадим эту самую аудиенцию. Только предупреждаю, ничего хорошего он не скажет. И вообще ничего доброго нам разговор с ним не сулит.
— Ваше высочество! — воскликнул он.
Я кивнул оруженосцу:
— Пусть войдет.
Палант казал торопливо:
— Я вас покину, а то брякну что-нить. Или услышу такое, что ночь спать не буду.
Я кивнул, он выскользнул из шатра, а спустя минуту под руки ввели графа Меркеля. Половина лица распухла, вся не просто красная, а багровая, в жутких волдырях. Обгоревшую одежду заменили на достаточно пристойную, хотя и великоватую по размерам, но, думаю, это нарочито, чтобы не натирала раны.
На меня он смотрит одним глазом, второй закрывает огромная багровая опухоль, что нависает сверху и подпирает снизу так, что оба волдыря борются за сферы влияния, так мне видится с моей государственной точки зрения.
— Граф, — сказал я, — рад вас видеть, хоть и предпочел бы встретить в иной обстановке.
— Ваше высочество…
— Если трудно, — сказал я, — то вообще не двигайтесь, обойдемся без танцевальных поклонов. Рассказывайте, что с вами стряслось такое вот увлекательное.
— Ох, ваше высочество…
— Да, — согласился я, — я это самое. И сразу же, чем можем вам помочь?
Это я сказал сквозь зубы, нельзя не сказать, даже не я сказал, сам бы я ни за что, явно же какие-то неприятности у посла, но что-то из меня сказало, вот раскрыло мой рот и сказало, черт бы побрал мое прекрасное воспитание и вообще мою замечательность и редкую, скажем честно, отзывчивость!
Он позволил себя усадить в кресло, лицо несколько раз перекашивалось судорогой, но мужская гордость не позволила стону вырваться сквозь стиснутые зубы.
Я терпеливо ждал, нельзя понукать, догадываюсь, а он перевел дыхание и ответил хриплым голосом:
— Благодарю вас, ваше высочество, за такую заботу. Удивительно, но мне намного лучше. Хотя мне сказали лекари, что эти ожоги меня добьют.
Я спросил настойчиво:
— Но что стряслось?
Он махнул рукой, перекривился от боли.
— Ох… Моя госпожа просчиталась с герцогом Блекмором…
Я кивнул:
— Думаю, это был не первый ее промах.
Он посмотрел с недоумением:
— Простите?.. Ах, вы о том, что не предусмотрела мер против заговора и свержения с трона… Да, это было, но это практически ее единственная ошибка. А так она до того времени правила королевством уверенно и решительно. Как при муже, так и после его смерти.
— А что с герцогом?
Он поморщился, дернулся от боли.
— Она, оказывается, приняла его ухаживания за признаки любви, что неудивительно при ее красоте и положении. Я еще тогда пытался намекнуть, что любвеобильный герцог ухаживает вообще за всеми молодыми женщинами.
— И что?
Он пошевелил плечами, снова поморщился.
— На меня прикрикнули.
— Понятно, — сказал я. — А сейчас герцог вовсе не горит связать свою жизнь с изгнанницей?.. Пока была королева, он засыпал письмами, верно?
— Вы очень проницательны, ваше высочество.
Я фыркнул:
— Да тут не надо быть проницательным, все как на ладони. На королеве он бы охотно женился, чтобы стать королем Мезины, а изгнанная зачем ему?.. Еще и неприятности могут быть со стороны Голдвина Адорского, если тот решит, что теперь Ламбертиния занимает враждебную позицию.
Он склонил голову.
— Ваше высочество излагает… все очень точно. Ничего не могу добавить, увы.
Я посмотрел на него остро.
— Это не все. Что случилось дальше? Почему вы не рядом с Ротильдой и что с вашим лицом?.. Кстати, позвольте предложить лекарство…
Я сотворил двойную порцию простого мороженого в вафельном стаканчике и сунул ему в руку. Граф взял с осторожностью, но ощутил идущий от угощения холод и ухватил обеими ладонями.
Лицо его стало совсем темным, а когда заговорил, голос звучал хрипло и надтреснуто:
— Дело в том, что герцог выяснил, что узурпатор Голдвин Адорский намерен ограничиться всего лишь захватом власти в королевстве. Он никого не лишал прав и даже не стал отбирать у Ее Величества земель и владений, что было воспринято очень благожелательно всеми лордами королевства Мезины, так как каждый опасался и за свои… Итак, узурпатор Голдвин оставил все земли Ее Величества в ее распоряжении, остальные хозяева в королевстве поворчали, но их лично не задело, и никаких восстаний не произошло.