Ричард Длинные Руки – виконт
Шрифт:
— Фильтры… — простонал он запоздало. — Ты знаешь такое слово?
Я отмахнулся.
— Это неважно, что я знаю побольше вас, сэр, и всего вашего шобла. Важно то, что сейчас всех альбигойцев режут, как свиней. Храм окружен, ни один не ускользнет, а внутри бойня!.. Это наш план, а не ваш, чтобы не вылавливать всех альбигойцев по королевству, а собрать в одно место, где и вырезать на фиг. Вы с самого начала были пешками… в наших руках, ессно. Там у себя вы ходите королями, кажетесь такими мудрыми своим козам и коровам…
Герцог побледнел
— Этого… не может быть!
— Потому что не может быть никогда, — закончил я. — Знаете, герцог, я не обещаю вам женевских конвенций, но и вешать не стану… вот так сразу. Сдавайтесь.
Из развалин в нашу сторону спешили двое рыцарей-южан. Завидев герцога, они ликующе заорали, заспешили к своему сюзерену. Герцог поспешно подхватил шлем и надел. Пес предостерегающе зарычал. Я крикнул подбежавшей Фриде, чтобы держала Пса. Все трое южан ринулись со всем пылом, но я уже успел хотя бы наполовину восстановить силы, а их слишком потрясло крушение всех планов: двумя ударами поверг одного, отразил яростный натиск второго и всадил в сочленение между кирасой и наплечной пластиной острие меча.
— Сдавайтесь, — повторил я торжествующе. — Сколько вас было, дюжина?..
— Иногда один стоит больше, — прорычал герцог.
Годы упражнений и годы сражений не дали действовать вслепую: он осыпал меня таким градом умелых ударов, что я долго искал щель для моего меча. Герцог дерется безупречно, великий мастер, если не величайший. Я уже задыхался от усилий сдержать его натиск, как вдруг услышал слишком частое дыхание. Взмахи меча герцога как будто чуточку замедлились, я воспрянул и, несмотря на изнеможение, сам начал двигаться на пределе сил, осыпать встречными ударами.
Герцог перешел к обороне, я уже видел, что это не хитрость, в самом деле нет сил, но все равно осторожничал. И только когда уверился, что герцог едва держит меч, сильным ударом сшиб с него шлем. Герцог зашатался, опустился на колени. Я боковым ударом вышиб стальное лезвие из его руки. Меч зазвенел и упал рядом, я ногой отшвырнул в сторону.
Я услышал ликующий крик Фриды, громовой рык Пса. Герцог упал на бок, я пинком развернул его на спину, кончик острого меча коснулся обнаженной шеи.
— Вот и все, — прохрипел я. — Вы еще можете сохранить шкуру, герцог. Сдавайтесь!
Он лежал неподвижно, крупные капли пота катились по бледному изможденному лицу.
— А как же рыцарская честь? — прошептал он.
Я скривил губы.
— О какой чести говорит человек с Юга? Разве не экономика правит миром?.. А то и вовсе — фрейдизм и прочее нижепоясное? Сдавшись, вы получите шанс потом вернуться на свой сраный Юг живым и здоровым, а уцелевание разве не главное для южанина? Даже если здесь придется в дерьме ползать и дерьмо есть, но по возвращении разве не отмоетесь, не отожретесь?.. Еще и героем станете при вашем-то строе…
Он смотрел пристально, словно стараясь понять мои слова. Бледные губы шелохнулись.
— Что вы можете знать о нашем
— Примитивные формации, — отрезал я, — изучены еще в младших классах… при монастырях, ессно. Ваша — примитивнейшая из примитивных, ибо нижепоясная. Хотя, признаю, очень живучая и цепкая, пронырливая и не стесняющаяся в средствах. А за нефть так вообще… Потому просто не сомневаюсь, что сейчас сдадитесь, примете сумму выкупа, которую изволю измыслить, ибо жизнь дороже любых богатств…
В его глазах что-то изменилось, после паузы проронил:
— У меня дома жена, две дочери. Я не могу лишить их средств к существованию.
— Думаю, сторгуемся, — ответил я холодно. — Я тоже понимаю кое-что в экономике. Даже в политической, хоть ее преподают в старших классах. Итак, сдаетесь?
Он прошептал:
— Да… Но будь я проклят, если когда-нибудь мог предположить, что доживу до такого позора!
— Мордой к земле, — скомандовал я. — Руки за спину!
Достаточно умело, словно всю жизнь вязал пленных, я сорвал с него перевязь и жестко стянул руки за спиной. Он с трудом повернулся, сел, на лице — искреннее изумление.
— Разве мало моего слова чести?
— Вы из другой формации, — напомнил я, — поклоняетесь Желтому Дьяволу. Вам насрать на слово, если не заверено юристами в двух экземплярах. И если не подтверждены санкции в случае нарушения. Я же сказал, в экономике разбираюсь!
На его лице проступило негодование, патетическое изумление, но вместе с тем я заметил нечто вроде уважения, словно я чаянно или нечаянно попал в самую точку: что стоит нарушить слово, данное противнику-дикарю? Все равно если бы наши заокеанские герои таким же образом ускользнули из вьетнамского или иракского плена! Дома еще и медаль бы дали за «военную хитрость».
— Покажите руку! — потребовал я.
Он повернулся спиной, на пальцах связанных рук блеснули кольца и перстни. Я ухватил одной рукой за кисть, другой с силой стащил массивный перстень с фамильным гербом раньше, чем герцог опомнился.
— Это грабеж, — вскипел он. — Вы не рыцарь, а разбойник!
— Не вам говорить о рыцарской чести, — напомнил я. — Мне кое-что рассказали о вас… Не только о женщинах, которых вы бесчестили. Так что не надо.
Он стиснул челюсти, в глазах гнев и в то же время мучительный вопрос: раз уж собрался грабить, почему не отобрал остальные кольца?
Храм окружала ликующая толпа. По призыву настоятеля монастыря люди опустились на колени и начали молиться, чтобы Господь был милосерден и принял для суда этих проклятых еретиков. После молитвы в нашу сторону направилась группа всадников. Во главе едет король без шлема, к нему подбежал один из монахов и протянул золотую корону. Мне показалось, что лицо короля горит как солнце, а вокруг головы полыхают протуберанцы.
Он на ходу выровнял сильными пальцами вмятину от удара, который раскроил герцогу Ланкастерскому череп, надел на голову. У храма ликующе закричали.