Ричард Длинные Руки — виконт
Шрифт:
— Да, узнаю. Здесь вот характерная зазубрина, она осталась на мече Отарка, когда он разрубил каменный череп горного великана, тот выступил в отряде сэра Честонха. А это меч герцога Клондерга, лезвие выковано горными гномами в Улиссии, только там такая синеватая сталь…
Из отряда южан несколько пышно одетых рыцарей заставили коней попятиться, обогнули загон и, покинув отряд, стыдливо устроились среди зрителей. Из толпы кто-то улюлюкнул, кто-то свистнул, но стыд на воротах не виснет, а с таким убивцем, как этот Ричард Длинные Руки, лучше не встречаться даже на турнирном
Оливер мягко улыбнулся.
— Сэр…
— Да? — ответил я любезно.
— Сэр Ричард, — произнес он в нерешительности, — похоже, нам больше некого ждать.
На трибунах послышались одобрительные крики, всем не терпится увидеть пролитую кровь, на скамьях и склонах холмов расположились будущие демократы, которые сами и пальчик не прищемят, но обожают смотреть, как бьют других.
Я улыбнулся.
— Рад помочь сократить ожидание.
Оливер кивнул, второй помощник смотрел на меня с опаской, но вместе с тем и с некоторой жалостью. Оливер сказал негромко:
— Возможно, рыцари, чьи мечи вы любезно привезли, вели себя недостаточно достойно, сэр Ричард… Но не могу не заметить, что вы сильно ослабили отряд, в котором придется обнажить мечи! Все эти воины традиционно сражались на стороне нашего королевства, а в стане противника — южане и те, кто считает, что их воины лучше, чем наши.
Я ощутил себя несколько неуютно, чудовищный Отарк был бы хорош рядом, это же целая гора, закованная в стальные пластины, толщиной с танковую броню, я его сумел… остановить только молотом, которым крушил и башни замка. Да и остальные, гм…
— Все, — сказал я как можно тверже, — что Господь делает, делает к лучшему. Он знает, что надо, а мы лишь блуждаем впотьмах даже при ярком свете. Еще Господь сказал: лучше с умным потерять, чем с дурнем найти… Так что давайте сигнал. Постараемся не посрамить… и костьми, как говорится в песне, положить всех недругов…
С высоты судейского кресла сэр Уильям Маршалл напомнил царственным басом:
— Это лишь турнир, сэр Ричард! Недругов здесь нет. И вообще нехорошо быть таким кровожадным. Это запрещено церковью.
Глава 12
Победа достанется легче, если в самом начале спора показать слабому, что ты много сильнее, чем есть, а сильному, что много слабее. Я распускал перья, выдвигал нижнюю челюсть, старался смотреть орлом, однако, когда из нашего отряда ко мне протолкался барон де Бражеллен, я инстинктивно сгорбился, сделал несчастное лицо.
Он вскричал натужно радостным голосом:
— Мы уж не надеялись, что вы возглавите наш отряд, сэр Ричард!
— Почему?
— Да слухи всякие, — сказал он уклончиво. Посмотрел на мою посадку, брови поползли вверх. — Что-то случилось, сэр Ричард? Где ваш щит?
Я поморщился, сказал надтреснутым голосом:
— К сожалению, левая рука отказала.
Он воскликнул:
— Как так?.. Неужели та пустяковая рана столь серьезна для такого героя…
— Пустяковая? — спросил я зло. — Едва-едва не склеил ласты. В смысле, чуть не сдвинул шпоры. Но хоть и выкарабкался, но рука как деревянная… пальцы могу сгибать-разгибать, но даже фигу не сверну, а куда уж удержать щит…
Он приятно удивился:
— Неужто станете сражаться одной рукой?
— Конечно, — ответил я убежденно. — Разве есть что красивше, чем погибнуть во цвете лет, будучи продырявленным здоровенным копьем?..
— Да, — ответил он неуверенно, — да, конечно. Тогда о вас сложат баллады.
— Этого и добиваюсь, — заверил я. — К этому и стремлюсь! Иначе зачем и жить?
Он покачал головой, сочувствующе поцокал языком, но на лице я не заметил особого горя, что предводитель их отряда падет наверняка еще в начале схватки. Турнир есть турнир, пусть больше соперников выбывает, а причины неважны. Пусть даже мы в одном отряде, но в конце m^el'ee венком героя будет увенчан кто-то один.
Сэр Стефэн взглянул на меня убито.
— Сэр Ричард… Неужели на что-то надеетесь? Как вы будете сражаться одной рукой?
— С Божьей помощью, — ответил я. — С Божьей помощью!
Внезапно раздался крик, народ качнулся, как море, в которое обрушился огромный метеорит. Я оглянулся, через толпу, как через стадо овец, продвигаются семеро конных рыцарей на огромных, как слоны, боевых конях. Доспехи сияют небесно-голубым светом, плащи ниспадают с широких плеч и накрывают конские крупы, а наконечники длинных копий, поставленных тупым концом в стремя, обращены в небо и блестят расплавленным золотом, словно окунули в солнце.
Сэр Стефэн ахнул в страхе:
— Пополнение к южанам!.. Это нечестно!
Я быстро взглянул в сторону судей, те привстали и смотрели на приближающийся отряд.
— Может быть… запретят?
Сэр Стефэн горестно покачал головой.
— Правилами не запрещено, это запрещено рыцарской честью.
— Тогда все глухо, — буркнул я. — Какая честь, когда там в цене адвокаты?
Он не понял, но переспрашивать не стал, с отчаянием всматривался в закованных в доспехи из голубой стали всадников. Мимо нас проехал гигант, с поднятым забралом он походил на закованного в железо жука-носорога. И даже в пропорциях тот же жук: массивный, округлый, голова сильно вплюснута в покатые плечи, шлем как врос в цельнолитой панцирь, а руки и ноги кажутся жучьими из-за множества шипов с острыми, как у стерляди, концами.
Сэр Стефэн прерывисто вздохнул.
— Сэр Ричард… здесь не поможет даже паладинность.
— Увы, — ответил я. — А вам не нахватать пленных.
— Пленных? — воскликнул он в ужасе. — Самому бы уцелеть!.. да и то не получится.
— Разве нельзя самому выпрыгнуть из боя?
Он взглянул коротко, отвел взгляд.
— Можно-то можно… Но ведь вы, сэр Ричард, останетесь?
Я промолчал, сэр Стефэн хоть и неуклюже, но хранит мне верность, ведь он молча присягнул мне как сюзерену хотя бы на время схватки слушаться моих приказов. По рыцарскому долгу он обязан повиноваться. А когда обязан, то лишь адвокат прикинет: насколько и как можно отбояриться, а для рыцарской верности границ нет.