Рифматист
Шрифт:
– Не совсем. Меня осенило вчера днем в приемной ректора, когда ты беседовал с Фитчем. Он еще хвалил тебя за бесценную помощь с расследованием. А затем на тебя напали, и тут мой мозг усиленно заработал. Я спросил себя: у кого был мотив убивать? Это ж ясно, как белый день, ответил я сам себе: у того, кто слышал, как профессор тебя нахваливает! Экстон пытался нанести упреждающий удар, сынок. Должно быть, он боялся, что рано или поздно ты найдешь связь между ним и этим рифматическим символом. Вполне возможно, Экстон пронюхал о нем, когда
«Экстон… – покачал головой Джоэл. – Неужели он и вправду тот самый щелкопер?»
Осознание, что кто-то близкий – тот, кого он, казалось, хорошо знает и понимает, – настоящий злодей, приводило его в ужас не меньший, чем покушение на его жизнь.
«Нашли в столе личные вещи пропавших студентов…» – подумал Джоэл, холодея.
– А эти вещи… Может, он взял их по какой-то причине? Не знаю… Вдруг это как-то связано с расследованием? А может, он забрал вещи из общежития, чтобы послать родителям студентов?
– Йорк говорит, что ни о чем таком Экстона не просил, – сказал Хардинг. – Собственно, сомнений насчет виновности Экстона у меня нет. Я мучаюсь лишь вопросом, где могут быть дети? Не стану тебе врать, парень, я думаю, что похищенные студенты, скорее всего, уже мертвы и где-то закопаны. Нам придется допросить Экстона, и тогда мы узнаем все наверняка… Гнусная работенка! Чувствую себя ужасно, ведь все произошло по моему недосмотру! А какие у этого дела будут последствия, даже и представить страшно. Ректор Йорк возложил на меня ответственность, а я проморгал сына самого рыцаря-сенатора!
Джоэл, до сих пор не веря своим ушам, задумчиво кивнул. Что-то здесь было не так. А вот что именно, он никак не мог сообразить. Ему требовалось время, чтобы привести мысли в порядок.
– А когда Экстона будут судить? – спросил Джоэл.
– Еще очень и очень не скоро, – отвечал Хардинг. – Прежде чем дело дойдет до суда, минет не один месяц. Но имей в виду, тебе придется выступить свидетелем.
– А кампус? Вы собираетесь и впредь держать студентов взаперти?
– Как минимум еще неделю, – кивнул Хардинг. – Хочу присмотреться к остальным студентам-рифматистам. Как я уже сказал, арест подозреваемого – не повод расслабляться.
«Что ж, тогда и у меня есть время подумать, – размышлял Джоэл. – Судить Экстона пока не собираются, а кампус хоть и в мнимой, но безопасности…»
Джоэл решил, что с него пока хватит. Он был измотан, голова не соображала, а ведь впереди еще обряд инициации!
«Ладно, сначала разберусь с церемонией, – подумал он. – А затем, если выдастся минутка, постараюсь понять, что же не так с этим делом».
– У меня есть
– Ты просишь за ту рыжую бестию? – спросил Хардинг.
– Ага, – слегка поморщившись, кивнул Джоэл.
– Что ж, для тебя я готов сделать исключение, – согласился Хардинг и переговорил с парой офицеров, которые тут же умчались вызволять Мелоди.
Джоэлу ничего не оставалось, как ждать и с ужасом размышлять о том, каково сейчас Экстону в тюрьме.
«Шанс стать рифматистом упускать ни в коем случае нельзя, – подумал Джоэл. – Я должен пройти этот обряд. Если окажется, что я один из них, к моим словам, вероятно, прислушаются».
Пока Джоэл размышлял, на горизонте замаячила рыжая голова Мелоди, не заметить которую было просто невозможно. Когда полицейские подвели ее ближе, она со всех ног бросилась к Джоэлу.
Кивнув Хардингу, тот пошел ей навстречу.
– Молодой человек!.. – воскликнула Мелоди, тыча в друга пальцем. – У вас большие неприятности!
– Что такое?
– У тебя тут приключения, битвы с меллингами не на жизнь, а на смерть… А обо мне ты подумал? Почему не позвал с собой?
Джоэл закатил глаза.
– Нет, честно, с твоей стороны это было страшно непредусмотрительно, – не унималась Мелоди. – Зачем вообще заводить друзей, если не собираешься время от времени подвергать их смертельной опасности?
– Мне кажется, сейчас отличный момент, чтобы ввернуть твою любимую фразочку! Моя жизнь – сущая трагедия! – грустно улыбнулся Джоэл, присоединяясь к матери и профессору.
– Нет, тут впору выдумать какую-нибудь новую фразочку! – воскликнула Мелоди. – «Трагедия» такого эффекта, как раньше, уже не имеет. Что думаешь насчет «моя жизнь – сущий мрак»?
– Думаю, сойдет, – отозвался Джоэл. – Ну что? Идем?
Все согласно покивали и направились к воротам кампуса в сопровождении офицеров Хардинга.
– Наверное, стоит сказать… В общем, я рада, что ты цел и невредим! – призналась Мелоди. – Новость о случившемся уже разлетелась по всему общежитию рифматистов. Видел бы ты, как побагровели их физиономии, когда они услыхали, что нерифматист раскрыл дело щелкопера и всех спас! Конечно, я уверена, что добрая половина этих багровых рож ничего против тебя не имеет – просто они недовольны тем, что их заставляют сидеть взаперти.
– Что поделать, – отозвался Джоэл. – Таков уж этот Хардинг! Перестраховщик! Думаю, он знает, что делает.
– То есть ты его поддерживаешь? – спросила Мелоди. – С арестом Экстона?
Они зашагали к воротам, по-прежнему охраняемым полицейскими, по той же самой дорожке, по которой еще вчерашней ночью он мчался, обезумев от страха. Мысли его вернулись к вещам студентов, найденным в столе Экстона, и к записям, где тот, злопыхая на рифматистов, мечтал всем им отомстить.
– Я не знаю, – наконец ответил Джоэл.