Рифматист
Шрифт:
– Неужели уже выдохся? – спросила она с улыбкой.
– Сущая трагедия? – улыбнулся Джоэл.
– И не говори!
Глава 25
– Я полагаю, мы должны извиниться перед профессором Нализаром, –
– В первую очередь, сэр, я бы извинился перед Экстоном, – пожал плечами Джоэл.
Усы Йорка дрогнули в усмешке.
– Это дело, сынок, уже улажено! Уже улажено!
Йорк и Джоэл беседовали у входа в зал защитных искусств. Народ валом валил поглазеть на турнир. Всего через один сумасшедший день после победы над щелкопером ректор объявил кампус академии вновь открытым. Йорк нарочно стремился сделать заявление как можно скорее, чтобы показать всем, что академия Армедиуса неустрашима и останется таковой и впредь. В заявлении прессе он акцентировал внимание не только на возвращении исчезнувших студентов, но и на вызволении десятка рифматистов, которые считались погибшими на Небраске. Газетчики от таких новостей просто с ума посходили.
– Подумать только! Открыта не одна, а сразу две рифматические линии! – заложив руки за спину, воскликнул чрезвычайно довольный Йорк.
– Ага… – растерянно отозвался Джоэл.
Ректор внимательно посмотрел на него, а затем сказал:
– Джоэл, я направил несколько писем своим друзьям, ректорам других академий.
Джоэл удивленно воззрился на Йорка.
– Полагаю, в свете последних событий некоторые почтут за честь исполнить свои обязательства перед твоим отцом и выплатить вашей семье причитающееся вознаграждение. И академия Армедиуса их в этом непременно поддержит. Быть может, вы и не станете сказочно богаты, как мечтал Трент, однако долги покрыть денег точно хватит. И что-нибудь, вероятно, даже останется. Сынок, перед тобой и Фитчем мы в неоплатном долгу.
– Не таком уж и неоплатном, – ухмыльнулся Джоэл. – Как насчет пары хороших мест на «Дуэлянте» в знак признательности?
– Уже зарезервированы за тобой, сынок! Лучший ряд!
– Класс!.. Спасибо!
– Нет, сынок, это мы должны тебя благодарить! – отозвался Йорк.
Краем глаза Джоэл заметил, что к ним приближается пара мужчин в очень дорогих костюмах. Джоэл узнал рыцаря-сенатора Кэллоуэя.
– О, покорнейше прошу меня извинить, – раскланялся Йорк. – Но мне должно занять внимание вон тех политиканов.
– Конечно, сэр, – сказал Джоэл, и ректор удалился.
До начала турнира времени было еще предостаточно, поэтому Джоэл остался стоять у парадного крыльца и наблюдать за людским потоком, тянущимся через широкие двери. Турнирная арена стремительно заполнялась зрителями. А вот показались и Экстон с Флоренс. В последнее время они как будто даже стали реже спорить.
Инспектора Хардинга отстранили от службы, хоть он и утверждал, что совершенно ничего не помнит. Джоэл был склонен ему верить: слишком уж явно переменилось его поведение. Однако власти выводов делать не спешили. Судя по всему, паразитическое поведение забвенного было всем в новинку, и рисковать, отпуская Хардинга на свободу, никто не хотел.
Теперь
Вероятно, именно этого странника он и видел во время своего обряда инициации. Расспросив сверстников, которым не довелось стать рифматистами, Джоэл выяснил, что те во время инициации ничего странного не замечали. Он уже знал, что интересоваться подобным у рифматистов, даже у Мелоди, – понапрасну тратить время. О своем опыте они предпочитали не распространяться.
Зачем сумрачный странник являлся ему во время обряда? Почему не сделал его рифматистом? Оставалось только догадываться. Однако чутье подсказывало, что весь процесс инициации был отнюдь не таким простым, каким многие его считали.
Хардинг, например, и вовсе никогда не выказывал наклонностей к рифматике, и теперь, когда все было кончено, не мог начертить и самой простой рифматической линии. Каким-то образом забвенный наделил Хардинга способностью к рифматическому начертанию. Вероятно, во время инициации происходит нечто подобное. Вполне может статься, что сумрачный странник оделяет детей рифматическими способностями.
От осознания этого Джоэлу стало не по себе. Выходит, существуют и другие способы стать рифматистом? Один из них предполагает связь с чем-то темным и убийственным. А остальные?
В душе Джоэла снова затеплилась надежда. Хорошо это было, плохо ли, признаться себе он пока не решался.
– Джоэл! – воскликнул упитанный Экстон, поспешая к юноше и пожимая ему руку. – Не знаю, как тебя и благодарить, парень! Фитч говорит, ты ни секунды не сомневался в моей невиновности. Даже когда меня взяли под стражу!
– Если честно, Хардинг почти убедил меня в обратном, – признался Джоэл. – Но кое-что не сходилось, и я не оставлял сомнений. И правильно делал! Взять хотя бы найденные в столе улики! Теперь-то я понимаю, что это инспектор подбросил их тебе, когда нагрянул в приемную с обыском.
Экстон кивнул. И Лили Уайтинг, и Чарльз Кэллоуэй опознали в Хардинге человека в котелке с тростью.
– Что ж, парень, ты настоящий друг! – произнес Экстон. – С большой буквы!
– Значит, теперь ты и ворчать на него не будешь? – улыбнулась Флоренс.
– Тут я ничего обещать не могу, – сказал Экстон. – Все зависит от того, будет он отвлекать меня от работы или нет! Кстати, о работе… Я ведь судействую на турнире! Мастер милостивый! Представляю, что было бы, если бы меня не освободили! Никто не разбирается в правилах этого треклятого «Дуэлянта» лучше меня!
С этими словами Экстон, а за ним и Флоренс направились ко входу.
Джоэл остался снаружи. По традиции рифматисты появлялись позднее всех, когда большинство зрителей уже рассядется по местам, и этот день исключением не стал. Студенты только-только начали стекаться к залу защитных искусств. На входе их поджидал Экстон. Рифматисты тянули жребий, определявший, в какой части арены тот или иной претендент – или группа претендентов – будет чертить защиту.