Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
Что-то брезжит впереди, парит над скалой, покрытой перистыми червями. Ив подбирается ближе, прячется за удачно подвернувшимся большим камнем.
Вампиры. Двое.
Только выглядят по-разному.
Обычно на дне они кажутся одинаковыми, их почти невозможно различить. Но сейчас Скэнлон уверен, что одного из них никогда не видел. Тот повернут к нему спиной, но есть в нем что-то такое – слишком высокий, тощий. Двигается незаметными всплесками, дергается, почти как птица. Рептилия. И что-то несет под мышкой.
Скэнлон
Ив щелкает голосовыми каналами. Ничего. Через какое-то время женщина протягивает руку и почти робко дотрагивается до рептилии. Что-то почти нежное – но совершенно чужое – чувствуется в том, как она это делает. Потом разворачивается и уплывает во тьму. Рептилия остается, медленно вращаясь вокруг своей оси. Становится видно ее лицо.
Печать капюшона открыта. Оно настолько бледное, что Скэнлон едва может различить, где кончается кожа и начинаются линзы; кажется, что у этого создания нет глаз.
Вещь под мышкой – истерзанные останки одной из чудовищных рыб Чэннера. Прямо на глазах у Ива рептилия подносит их ко рту и отрывает кусок. Глотает.
В отдалении стонет голос в Жерле, но она, похоже, не замечает этого.
На униформе видно обыкновенное лого Энергосети, отпечатанное на плече. Вполне обычная бирка с именем под ним.
«Кто?..»
Пустое слепое лицо осматривает убежище Скэнлона, даже не остановившись. Потом рептилия отворачивается.
Она тут совершенно одна. И не кажется опасной.
Скэнлон вжимается в камень, отталкивается. Сопротивление воды сразу замедляет движение. Рептилия не видит его. Ив загребает ластами. Всего в паре метров от существа он неожиданно вспоминает.
«Эффект Ганцфельда. А что, если здесь тоже есть эфф…»
Она поворачивается, уставившись прямо на него.
Психиатр бросается вперед. Доля секунды – и он бы даже близко не подобрался, но ему улыбается удача: он успевает схватить рептилию за ласт, когда та хочет уплыть. Существо отбивается второй ногой, попадает по шлему. Потом ниже; сонарный пистолет Скэнлона, крутясь, падает на дно.
Ив удерживает рептилию. Она набрасывается на него с кулаками, не издавая ни звука. Скэнлон едва чувствует толчки сквозь кольчугу. Он наносит удар в ответ с привычным отчаянием ребенка, загнанного хулиганами в угол, слабая самозащита – единственная цель.
Пока вдруг его не озаряет, что та работает.
Он сейчас столкнулся не с грозой двора. И не расплачивается за неосторожный взгляд на какого-нибудь австралопитека в местном наркобаре. Он дерется с костистым маленьким уродом, который хочет удрать. От него. И этот парень – откровенный слабак.
В первый раз за всю свою жизнь Ив Скэнлон одерживает победу в драке.
Кулак превращается в кольчужную булаву. Враг дергается, сопротивляется. Психиатр хватает его, выворачивает, локтем удерживает добычу. Жертва бьется, совершенно беспомощная.
– Никуда ты не пойдешь, дружок, – наконец-то шанс использовать этот тон легкого презрения, который он тренировал с семилетнего возраста. Звучит прекрасно. Уверенно, как у человека, который все держит под контролем. – Пока я не выясню, что ты за хрень… Свет гаснет.
Все Жерло погружается во тьму, неожиданно и без всякой суеты. Еще пару секунд на веках играют остаточные вспышки; наконец очень далеко от себя Ив различает слабое серое сияние. «Биб».
Прямо на его глазах умирает и оно. Существо в его руках застывает.
– Отпусти его, Скэнлон.
– Кларк?
Должно быть, Кларк. Вокодеры не скрывают всего, есть крохотные различия, которые Ив уже начинает распознавать.
– Это ты? – Он включает фонарь на голове, но, куда ни поворачивается, нигде ничего нет.
– Ты ему руки сломаешь, – произносит голос.
«Кларк. Точно она».
– Я не настолько – «сильный» – неуклюжий, – отвечает Скэнлон бездне.
– Неважно. Его кости декальцинированы. – Секунда тишины. – Он очень хрупкий.
Ив слегка ослабляет хватку. Вертится туда-сюда, пытаясь заметить хоть что-нибудь. Что угодно. На глаза попадается только плечевая бирка пленника.
Фишер.
«Но он же пропал, – психиатр подсчитывает, – семь месяцев назад!»
– Отпусти его, членосос! – Новый голос. Брандер. – Сейчас же. Или я убью тебя, сволочь.
«Брандер? Он действительно защищает педофила? Как, черт побери, такое возможно?»
Сейчас это не имеет значения. Есть другие вещи, о которых стоит побеспокоиться.
– Где вы? – зовет их Скэнлон. – Чего вы боитесь?
Он не ожидает, что такая очевидная подначка сработает. Просто растягивает время, стараясь отсрочить неизбежное. Не может отпустить Фишера, ведь, если это случится, у него не останется никакого выбора.
Слева что-то двигается. Скэнлон разворачивается: суета от движения, вроде бы чьи-то ноги мелькнули в луче. Слишком много для одного человека. А потом ничего.
«Он хотел это сделать, – понимает Ив. – Брандер только что попытался меня убить, но его оттащили. Пока».
– Последний шанс, Скэнлон, – снова Кларк, близкая и невидимая, словно бормочет прямо в ухо. – Нам не нужно тебя даже трогать, понимаешь? Можем просто оставить тебя здесь. Не отпустишь его в следующие десять секунд, и, клянусь, ты никогда не найдешь дорогу обратно на станцию. Раз.
– А если найдешь, – добавляет другой голос, Скэнлон не знает, кому тот принадлежит, – мы будем тебя там ждать.