Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе
Шрифт:
* Текст латвийского закона «О гражданстве» – на сайте латвийского МИДа: www.mfa.gov.lv
Языковая категория
Среди особенностей жизни в Латвии, что иностранцам кажутся диковиной и даже дикостью, но являются непреложными основами этой самой жизни, видное место занимает так называемая «языковая категория». Не иметь удостоверения («аплиецибы», как говорят тут даже многие русские; латыш. aplieciba) о знании государственного языка могут позволить себе только выпускники латышских средних школ. Ну, и еще самые большие рыбы (владельцы бизнеса, которые и себе хозяева) и самые маленькие (вольные художники, не состоящие в штате ни одной фирмы или учреждения).
Наемным же работникам, независимо от наличия ВНЖ, негражданского или самого что ни на есть гражданского паспорта, необходимо иметь еще и удостоверение о знании латышского на одну из шести существующих категорий. Причем всякой должности, на которую претендует соискатель, соответствует одна из категорий (существует соответствующий, официально утвержденный список) – чем должность более квалифицированная и высокооплачиваемая, тем категория выше. В списке, составленном Кабмином, – примерно четыре с половиной тысячи специальностей, требующих обязательного знания языка на определенном, подтвержденном «аплиецибой» уровне. Говорят, там имеются даже специальности чревовещателя и гипнотизера.
Тотального запрета на трудоустройство не имеющим языкового удостоверения формально не существует – но на деле в условиях огромной безработицы, когда предложение на рынке труда многократно превышает спрос, любого, у кого нет «аплиецибы», почти наверняка «отошьют» на собеседовании. У меня имеется знакомый, российский гражданин с временным латвийским ВНЖ, работающий в Латвии то слесарем, то грузчиком, – он по собственной инициативе сдал экзамен на категорию А2 и предоставил «аплиецибу», даже устраиваясь «катать» газовые баллоны.
Согласно закону, определенную категорию необходимо иметь соискателю должности дворника, строителя, педикюрши, охранника, автобусного контролера. Дворнику нужна хотя бы А1 (низшая), строителю – А2, педикюрше – В1 (следующий уровень), охраннику – В2. Ну а на практически любой интеллигентной специальности требуются высшие ступени: С1 или С2.
Даже если у русской педикюрши сплошь русские клиентки, но работает она официально, а не втихаря пользует знакомых на дому, без удостоверения о знании латышского языка ей никак. На моей памяти в здешний русский издательский дом – частную фирму, издающую только русские газеты и журналы – когда-то нагрянула языковая комиссия. На следующий день в Центр госязыка поплелись на экзамен даже критики, писавшие исключительно о русских книжках и спектаклях русских театров.
Сейчас удостоверения-«аплиецибы» выдает – после сдачи соответствующих экзаменов – Центр содержания образования Министерства образования и науки (Valsts izglitibas satura centrs, VISC). Даже для получения самой низкой категории – А1 – придется пройти тест на устное восприятие текста, побеседовать с тремя инспекторами и написать мини-сочинение по выданной картинке.
Теоретически смысл существования языковых категорий – в том, чтобы работник квалифицированно выполнял свою работу. На самом деле это было придумано как способ борьбы с нежеланием тех русских, которым в работе латышский реально не нужен, его учить. Понятно, что если потребность в знании языка есть, работодатель сам станет брать лишь тех, кто латышский знает, – а соискатель должности сам его выучит. Что и происходит на практике. Но строителей национального государства всегда раздражали те русские, которых правило саморегуляции рынка не касается – те, у которых и работодатель, и коллеги, и клиенты тоже русские. Бороться с ними решили, как водится, фискально-бюрократическими методами – которые не приносили желаемого результата никогда и нигде.
В данном случае результатом стала коррупция («аплиецибы» активно продавались и покупались), нервные стрессы, штрафы – но те, кто в знании латышского потребности по какой-либо причине не испытывает, так его толком и не знают. Правда, работой обеспечено некоторое количество латышских чиновников – а самовоспроизводство бюрократии за четверть века стало едва ли не главной функцией национального государства: в этом смысле цель достигнута.
Наводки:
* О языковых категориях – на сайте meeting.lv в рубрике «Остаться» (см. «Латышский язык»: www.meeting.lv
* Сайт Центра содержания образования (VISC): visc.gov.lv (только на латышском и английском)
Часть третья
Рижские маршруты
Глава 15. Ливонский орден и Ганзейский союз. Рига немецкая
Новая старая площадь
Сердцем любого средневекового западноевропейского города была ратушная площадь. Теперь в этих городах Rathausplatz или Place de la Mairie – главные туристские «локации». Вот и Ригу традиционно начинают осматривать отсюда – с Ратушной (Ratslaukums). Здесь Туристический информационный центр (Ratslaukums, 6), сувенирные магазины, кабаки; здесь же базируется городская власть – как и положено, в Ратуше, здании Рижской думы (Ratslaukums, 1); здесь, в конце концов, титульные достопримечательности: Дом Черноголовых, без кадра которого не обходится практически ни один телерепортаж из Риги или стартовая страница интернет-портала о латвийской столице, статуя Роланда, плита, указывающая место, где стояла первая в Европе рождественская елка. Отсюда виден фасад близкой церкви Святого Петра, по шпилю которой безошибочно узнается панорама Риги.
Так вот, все это – ненастоящее. Еще двадцать лет назад не было тут ни Ратуши, ни Дома Черноголовых, ни Роланда, ни «елочной» плиты. А сорок пять лет назад в рижской панораме не было шпиля церкви Святого Петра.
Все без исключения здания на Ратушной площади, как и сама площадь, – новодел времен второй независимости. Здания «второй линии» – те, что с двух сторон «приобнимают» церковь Петра, с красными черепичными крышами и псевдостаринными элементами декора – так называемые «генеральские дома», построенные после войны.
С другой стороны площади отгораживают ее от реки черный «ящик» Музея оккупации, когда-то музея Латышских красных стрелков (1970 год), и здание Рижского технического университета, бывшего Политехнического института (1958 год). Словом, в этом хаотичном наборе тщательных и приблизительных копий старины, фантазий на старинные темы, советского модернизма нет ничего хотя бы довоенного. Причина – общая для всех европейских городов, на территории которых велись во время Второй мировой боевые действия.
В июне 1941-го наступающие части вермахта подвергли массированному артобстрелу именно этот район Старой Риги – плотно застроенное пространство от реки до церкви Петра (и даже еще дальше – до улицы Скарню) было превращено в пустырь с руинами. От Дома Черноголовых остались лишь обугленные стены, шпиль церкви Петра рухнул, крыша провалилась, внутреннее убранство погибло. После взятия Риги немцами ведомство д-ра Геббельса разъяснило рижанам, что бесценные архитектурные памятники в варварском раже уничтожили большевики. Во времена новой латвийской независимости то же самое стали твердить здешние националистически настроенные историки.