Рикошет
Шрифт:
— Ты чувствуешь себя хорошо? — спрашиваю я, наблюдая, как он вытирает губы полотенцем.
Когда он возвращает свое внимание ко мне, его взгляд падает на ванну.
— Мне бы не помешала пенная ванна, — говорит он, на его губах играет улыбка. Еще один момент, когда я должна сказать «нет» и не поддаваться на его поддразнивания и игривость.
Но слова не идут, а он уже сбрасывает штаны до черных трусов и прыгает прямо в воду. Джакузи достаточно просторна для семи человек, так что это
Он издает громкий стон, погружаясь в воду. Я не могу удержаться от улыбки.
— Только не подходи ближе, — предупреждаю я. — Я голая, — я краснею при этих словах.
Настала его очередь улыбаться, озорная улыбка, которая мне не нравится.
— Ло, — снова предупреждаю я.
Он поднимает руки из воды, приходя с миром.
— Я останусь здесь.
Хорошо.
— Это о тебе нам обоим следует беспокоиться, — я хмурюсь. Возможно, он прав. Я отодвигаюсь чуть дальше, избегая его глупой улыбки. Я плотно прижимаю свое тело к фарфоровой ванне.
Через мгновение Ло прочищает горло и играет с пузырьками, перебирая их пальцами.
— Итак… прошлой ночью он использовал презерватив?
— Да, — я киваю, уступая его вопросу, хотя у меня нет никакого желания говорить о прошлой ночи.
— Знаешь, парни из колледжа другие, — говорит Ло, все еще зацикливаясь на пузырьках.
— Они более сексуальные, — соглашаюсь я. Это моя собственная сексуальная игровая площадка. Может быть, поэтому Ло выглядит таким озабоченным.
— Они пьют больше, — добавляет он, — и могут забыть воспользоваться одним из них. Ты не должна этого допустить, хорошо?
В течение последней недели я так переживала из-за того, что Ло учится в колледже, окружен вечеринками каждую ночь, где спиртное никогда не кончается (в большинстве случаев). Я никогда не думала, что он будет переживать за меня.
Вопреки здравому смыслу, я немного подаюсь вперед и подталкиваю его ногу своей. По крайней мере, я надеюсь, что это его нога. Через пузырьки я не могу этого понять.
— Со мной все будет хорошо, — уверенно говорю я, — во время секса я всегда контролирую ситуацию. Я все делаю сама.
Мне помогает то, что я не пью, так как после этого мне обычно приходится отвозить Ло домой. Вчера вечером мы попросили Нолу высадить нас, намереваясь поехать домой в разумное время без мигающих на заднем плане полицейских огней. Упс.
— Ты хоть понимаешь, какая ты маленькая? — спрашивает Ло в недоумении. — Честно, Лил.
Я брызгаю ему в лицо пузырьками.
— Я достаточно большая.
— Ты до смешного худая и ростом метр шестьдесят пять. Вот я большой.
Мои глаза опускаются вниз. Непреднамеренно. По крайней мере, я надеюсь на это. Он уже снова улыбается, и мои щеки горят.
— Мы можем двигаться дальше? — спрашиваю я, отчасти хныча. — Я просто не
Он не скажет мне остановиться, так что нет смысла вращаться вокруг этой темы, как на какой-то вызывающей рвоту карусели.
— Нет, я не хочу двигаться дальше, — грубо говорит он. — И я хочу, чтобы ты убедила меня, что я не должен нервничать, когда ты убегаешь с парнем, который выглядит так, будто может разорвать тебя пополам.
— Если я смогу убедить тебя, ты оставишь эту тему, по крайней мере, до конца года? — спрашиваю я, уже думая о том, что я могла бы сказать… или сделать.
— Договорились.
— Отлично, — отвечаю я. — Тогда веди себя как озабоченный студент…
— Это несложно.
Я закатываю глаза.
— И я покажу тебе, насколько я контролирую ситуацию.
Он смотрит на меня.
— Ты же понимаешь, что ты голая.
О… черт. Я забыла.
— Что делает это еще лучше, — говорит он мне. — Более реалистично, верно?
Верно. Но мое сердце заколотилось в груди, напоминая мне, что это реально, но, возможно, это не так. Мы все еще притворяемся. Боже правый. Алисе в стране чудес было, блять, легче различать реальность, чем мне.
Я киваю ему, и прежде чем я успеваю что-то еще сообразить, Ло опускает руку в воду и хватает мою ушибленную ногу. Я не знаю, к чему это приведет. Может, он снова беспокоится о моей лодыжке? Он нежно берет ее в руки, а затем сладко целует пятку.
Я в замешательстве. Как я должна убедить его, что контролирую ситуацию, если он просто целует мою ногу?
Его глаза встречаются с моими, и они не отрываются от меня, даже когда он наклоняется и обхватывает ртом мой палец. Святое дерьмо. Я чувствую, как его язык проводит по нему, а потом он начинает сосать. Я чувствую себя так, будто кто-то поджег меня. Ванна не помогает погасить пламя.
Когда он лижет свод моей ступни, я вырываю ее прямо из его рук.
Его глаза обвиняюще поднимаются.
— Тебе не понравилось? — спрашивает он, прекрасно зная, что понравилось.
— Я не позволяю им сосать мои пальцы, — говорю я.
— Тогда посмотрим, что ты сделаешь, — бросает он вызов.
Я заглатываю наживку и подкрадываюсь ближе, радуясь, что пузырьки скрывают мое тело от посторонних глаз. Он расслабляется, прислонившись спиной к фарфоровой ванне, а я обнимаю его за талию. Он пытается сесть и снова взять инициативу в свои руки, и я упираюсь ладонями ему в грудь. Мой рот находит его шею, и я начинаю оставлять следы поцелуев, пока мои бедра двигаются вперед-назад по нему. Твердость в его брюках растет подо мной, я благодарна, что он все еще носит трусы-боксеры, даже если на мне нет никакой одежды. Мне просто нужно помнить, что это для того, чтобы доказать свою точку зрения. Ничего больше.