Рикошет
Шрифт:
Она кивает.
— Это хорошо. Значит, твой парень помог тебе понять, что считается безопасным для тебя лично, а что нет?
— Думаю, да.
— И у тебя хватило силы воли остановиться.
Я пожимаю плечами. Я никогда не думала, что у меня есть что-то, кроме надежды. Сила воли — это слишком сильно сказано.
— Думаешь у тебя нет силы воли?
Она должно быть увидела мои колебания и неуверенность. Мое слабое пожатие плечами, наверное, выдало меня.
— Мне не стало лучше, не так ли? — я говорю ей. — Я позволила Ло переспать со мной в сочельник и знала, что ему не следовало этого делать.
— Лили, — говорит она, подвигаясь вперед. Она долго смотрит на меня. — Ты написала здесь, что была моногамна все время, пока укреплялись ваши отношения с Ло. Это достижение, на которое ты можешь претендовать. У меня есть пациенты, которые провели годы с несколькими партнерами, и они все еще борются за то, чтобы оставаться верными. Ты провела те же самые годы с разными мужчинами, и все же ты здесь, говоришь мне, что твоя проблема не в измене, а в навязчивой мастурбации, порнографии и половом акте. Это огромное достижение.
У меня дрожит подбородок. Никто никогда не говорил мне, что я сделала что-то хорошее. Все это время я думала, что сильно подвела Ло, думала, что моя проблема мешает мне помочь ему. Может быть, это все еще так, но доктор Бэннинг говорит мне, что я старалась быть здоровой ради Ло. И мне это в значительной степени удалось.
— О, — бормочу я себе под нос, не в силах подобрать других слов. Я вытираю глаза, прежде чем наворачиваются слезы.
— Ты любишь его, — говорит она мне. — Но ваша ситуация невероятно деликатна. Роуз говорила мне, что он поощрял твою зависимость всю твою жизнь, а ты, в свою очередь, поощряла его.
Я киваю, боль давит на грудь.
— Я собираюсь измениться.
— Хорошо. Чтобы стать здоровыми, вам придется сделать обратное. Вместо того чтобы поощрять зависимости друг друга, вам придется помогать друг другу.
Единственная проблема, которая сейчас стоит у меня на пути, — я не уверена, что Ло захочет вернуться и помочь мне. Что, если он встал на свой собственный путь, который больше не включает меня? Я не стану заставлять его быть частью моей жизни, если он не захочет. Даже если… даже если это немного убьет меня, я сделаю все, что захочет Ло.
Очевидно, до сих пор это было нашей проблемой.
Я понимаю, что это будет не так просто, как кажется.
— Ло был твоим первым сексуальным опытом?
— Что… что вы хотите этим сказать?
— Он был первым, кто прикоснулся к тебе?
Я слегка съеживаюсь, пытаясь вернуть свой мозг к тем ранним воспоминаниям.
— Да… мы… э-э-э… кажется, нам было девять.
Мы играли в «доктора», и я растянулась на кожаном диване в его игровой комнате. Голая, не знающая ничего лучшего, я полагаю. Но, может быть, мы и знали… К девяти годам мы уже немного знали о сексе. Он коснулся моей груди. Я дотронулась до него. А потом я схватила его руку и положила себе между ног. После этого мы разошлись и больше никогда не играли в эту игру. Похоронили этот момент, как будто это была какая-то неловкая история. Я объясняю это доктору Бэннингу. Вкратце.
— Это было по обоюдному согласию?
— Да. Это странно?
— Для детей немного поздновато играть в доктора, — сообщает она мне, — тем более что к этому возрасту у тебя уже есть некоторое представление о сексе или, по крайней мере, о сексуальности.
— Никто никогда не входил. Няня Ло была немного не в себе. Она целыми днями сидела на диване и смотрела мыльные оперы. То есть… это не ненормально?
— Если что-то подобное произойдет, будет лучше, если детей поймают, и тогда, надеюсь, родители смогут сесть с ними и объяснить соответствующее поведение. Очень жаль, что у вас не было такого руководства, но я бы не стала слишком зацикливаться на этом. Между девятью и двенадцатью годами сексуальные эксперименты — нормальная часть развития ребенка. Вы с Ло примерно одного возраста, никого из вас не принуждали к этому, так что я бы не сочла это ненормальным.
Я пытаюсь вникнуть в ее слова, прежде чем она задаст следующий вопрос.
— И после этого кто-нибудь еще прикасался к тебе?
Я качаю головой.
— Нет, я часто трогала себя. А потом у меня был секс.
— С Ло?
Я погружаюсь в диван.
— Нет, не с Ло.
Я знала, что придётся говорить о потере девственности — как будто это укрепляло остальные мои гнусные поступки на будущее. Похороненное воспоминание уже всплыло на поверхность за последние пару дней, когда я мысленно пыталась подготовиться к этому обсуждению.
— Мне было тринадцать.
— Он был старше?
— Не на много. Ему было пятнадцать лет, он сын маминой подруги. Я была у него дома на вечеринке по случаю дня рождения его отца. Это было днем, и все в основном оставались снаружи, у бассейна. Ло должен был быть там.
— Почему его не было?
Это воспоминание причиняет мне легкую боль, потому что, если бы планы Ло изменились, я бы, без сомнения, не потеряла девственность в тот день. Но я верю, что все равно пошла бы по этому пути. Даже если мой первый раз не был умопомрачительным, я все равно любила секс. То, как это взрывало мои нервы и потрясало мое тело до предела. Как только я впервые почувствовала его проблеск, я продалась.
— Он не хотел идти на вечеринку. Он хотел найти выпивку и потусоваться у озера. Но Роуз умоляла меня пойти. Она не хотела, чтобы наша мать весь вечер была сосредоточена на ней, поэтому я пошла составить Роуз компанию. И в конце концов я оставила ее, чтобы переспать с каким-то парнем, который уделял мне немного внимания. Мы пошли в его комнату, и что сделано, то сделано, — у меня болит живот, когда я признаю остальное. — Роуз простила меня. Она всегда так делает, но я никогда не смогу простить себя, понимаете? Я ужасный человек, и я убедила себя, что будет лучше, если я не буду вмешиваться ни в чьи жизни. Если я просто останусь в стороне, то они не пострадают из-за меня, и я смогу делать все, что захочу, — я киваю про себя. — Да, вот как все было потом. Но Роуз не легко переносит, когда ее игнорируют. Она никогда не позволяла мне полностью оттолкнуть ее, — я быстро тру глаза.
— А Ло? — спрашивает доктор Бэннинг, не теряя ни секунды. — Что с ним случилось той ночью?
— Я пробралась из своего дома в его. Мы жили через улицу друг от друга, так что это было не так уж трудно. И влезла в его окно. Я нашла его без сознания на кровати. Поэтому я закрыла все его бутылки, пока их не нашел отец, и уложила его под одеяло, — я снова киваю, как будто принимаю воспоминания такими, какими они есть. Болезненное напоминание о наших испорченных отношениях. — На следующий день мы просто вели себя так, будто ничего не случилось.