Рикошет
Шрифт:
— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, — быстро говорю я, чувствуя, как в трубке закипает ярость, исходящая от Райка. — Дэйзи умоляла меня прийти на эту домашнюю вечеринку. Она смотрела на меня большими зелеными глазами лани. Ты не был очарован этим взглядом Дэйзи, поэтому ты не можешь судить. А потом я подумала — ничего страшного в этом нет. Ей пятнадцать. Это должно быть какая-то маленькая девчачья вечеринка в городе. Не о чем беспокоиться, — я идиотски показываю на свою грудь, хотя его нет рядом со мной. — Это не моя вина, что у моей младшей сестры есть друзья вдвое старше ее. Я
После небольшой паузы он только и говорит: — Где ты, блядь, находишься?
— Я, вероятно, отправлюсь домой после того, как опустится шар на Таймс-Сквер, — я уклоняюсь от ответа на случай, если он намерен меня найти.
— Ты доверяешь себе?
Я замолкаю и бросаю взгляд на хорошо сложенную модель, которая перегнулась через перила, чтобы привлечь внимание девушки на улице.
Он без рубашки.
И горячий. Но, думаю, это и так понятно, учитывая его работу.
Доверяю ли я себе? Не полностью. Но я не могу вечно оставаться в затворничестве и кутаться в простыни, как умирающая гиена. Я должна быть храброй. Я должна попытаться быть нормальной. Даже если мой разум кричит нет.
Райк воспринимает мое молчание как ответ.
— Если ты даже не можешь сказать «да», тогда тебе не стоит быть ни на каких вечеринках. Найди Дэйзи и оставайся с ней, пока я не приеду.
Что? Нет, нет, нет.
— Тебе не нужно нянчиться со мной, Райк.
Он громко выдохнул.
— Слушай, я обещал Ло, что прослежу, чтобы ты не прыгнула с чёртовой скалы, когда он уедет. Если помощь тебе поможет ему, то я сделаю все, что потребуется. Увидимся, — он кладет трубку, и я понимаю, что так и не сказала ему адрес квартиры.
Может быть, он блефует и пытается внушить мне страх, чтобы я не сделала что-то необдуманное и глупое. Например, переспать с мужчиной-моделью. Например, поцеловать случайного парня. Меня пугает то место в моем сознании, которое говорит вперед — спусковой крючок, который забывает о любви всей моей жизни на короткое, ужасающее мгновение. А потом, когда все закончится, меня охватит стыд и отвращение, настолько глубокие, что я не буду знать, как выползти обратно.
Я вдыхаю и отряхиваю дрожащие руки. Я шаркаю по квартире и замечаю Дэйзи у серебристого холодильника с головокружительным количеством магнитов с буквами. Кто-то составил кончай вместе со мной. Умно.
Дэйзи потягивает из красного стаканчика, теперь наполненного пуншем, и болтает с высокой итальянской моделью, его шоколадные волосы густые, а улыбка безумно яркая. Когда я подхожу, она быстро прощается и нерешительно переворачивает телефон на ладони.
— В чем дело? — спрашиваю я.
— Только что произошло кое-что странное. Я не знаю… — она делает еще один глоток пунша и облизывает губы. — Райк написал мне.
Вот дерьмо.
— Я имею в виду, я даже не думала, что он меня заметил.
Насколько я помню, Райк встречал Дэйзи один раз в доме моей семьи в Вилланове, шикарном пригороде за пределами
— Что он хотел?
— Узнать, на какой вечеринке я была. Я дала ему адрес, — она пожимает плечами. — Думаешь, я ему нравлюсь или что-то в этом роде?
— …я не знаю, Дэйз. Ему двадцать два, и он не из тех парней, которые пристают к пятнадцатилетним.
Потому что эти парни — извращенцы.
Ее губы сжались в глубокую гримасу.
— Да, наверное. Но почему он спросил, где я была? Я имею в виду, я же выгляжу старше, Лили. И я зарабатываю свои собственные деньги…
— Тебе все еще пятнадцать, — говорю я ей. — А ему все еще двадцать два.
Это нужно пресечь прямо сейчас, пока он не приехал. Я не могу допустить, чтобы она думала, что у нее есть шанс с ним. Нет, нет, нет. У меня чешется шея. Может, у меня ветрянка.
Она стонет.
— Это так, блять, раздражает. Половину времени я чувствую себя старше, чем есть на самом деле. Некоторые люди обращаются со мной так, будто мне за двадцать, а потом я возвращаюсь в школу, и со мной снова нянчатся. Мне оказывают уважение, а потом его у меня отнимают. Снова и снова, снова и снова, — она пригубила остатки своего напитка.
— Мне жаль, — говорю я, не зная, что еще ей сказать, чтобы ей стало легче. — Тебе скоро шестнадцать, а потом тебе ещё останется два года, — я неубедительно трясу руками, как искусственными помпонами.
Она слабо смеется.
— Ты такая сентиментальная.
Я пожимаю плечами.
— Это заставило тебя рассмеяться.
— Да, — кивает она.
— Откуда у Райка твой номер?
— Я ему его не давала. Может быть, он позвонил Роуз и попросил его у нее, — она делает паузу. — Итак… почему ты думаешь, что он приедет?
Я напряженно вдыхаю, мои мышцы напрягаются.
— Я не уверена, — лгу я.
— Ну посмотрим, — она смотрит на свой пустой стаканчик. — Я пойду за добавкой. Как насчет того, чтобы ты пошла потусоваться с Бретом? — она наклоняет голову в сторону страшно красивого блондина, от которого я уклонилась.
— Избавляешься от меня? — шучу я. — Я не такая уж и веселая?
Она улыбается.
— Я просто не хочу оставлять тебя здесь одну. В конце концов, это я попросила тебя прийти. И мне может понадобиться некоторое время, чтобы выбраться из чаши с пуншем, — она кивает на большую кадку, наполненную красной жидкостью и нарезанными ананасами. — Видишь там Джека, — я замечаю черноволосого европейца, которого заметила раньше.
— Да?
— Он болтун. Я никогда не могу от него оторваться, и чувствую себя виноватой, когда пытаюсь. Это займет у меня, наверное, минут десять.
— Я могу пойти и спасти тебя, — предлагаю я.
Она качает головой и заправляет волосы за ухо.
— Нет, нет. Я все улажу. Развлекайся. Общайся, — снова говорит она мне. Как будто общение — это решение проблемы. Это не так.
Мои ладони вспотели, а нервы напрягаются, когда она исчезла. Я очень хочу пойти за ней, но она, по сути, сказала не ходи за мной, Лили. Разве не так? Я сглатываю свое беспокойство и случайно встречаюсь глазами с темнокожей моделью, его бицепсы выпирают, когда он кладет две ладони на стол с алкоголем.