«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы

Хаммель Клаус

Вот стащим тебя к королеве и получим за это побольше, чем ворону. Складывай пожитки, жена, сюда мы больше не воротимся.

Женщина уходит.

Я н к и. Отпусти меня. Я благодарнее королевы. Что тебе от того, если она меня убьет?

М у ж ч и н а. Если она тебя убьет, моя жизнь продлится.

Я н к и. Ты же собирался сложить голову на войне.

М у ж ч и н а. Неужели? Наверно, просто так сказал. А теперь, может, и передумал. Сперва-то мне нечего было предложить, а сейчас у меня есть ты, и я обменяю тебя на расположение и милость. Чего я только не наговорю на тебя, чтобы

набить тебе цену к своей выгоде! Дешево тебя не продам, можешь утешиться. Скажу фее Моргане, что ты светлейший ум. Глава разбежавшихся от страха заговорщиков. Ты станешь знаменитостью.

Входит ж е н щ и н а с большим узлом.

Да, времена неважные, однако мы не жалуемся на них, если нас никуда не тащат. Но то, что кого-то приходится тащить, это значит, что времена неважные.

Я н к и. Так не надо тащить.

М у ж ч и н а. Надо. Это иной способ улучшить свою участь.

Я н к и. А не иной?

М у ж ч и н а. Война, брат.

Я н к и. Фея Моргана так или иначе начнет войну.

М у ж ч и н а. Зато, может, вознаграждение, которое она уплатит за тебя, будет таким большим, что я улизну в горы и пережду там, пока все кончится.

Я н к и. Презренная сделка.

М у ж ч и н а. Или я, или ты. Кому-то всегда приходится так поступать. Это маленькая истина, до которой я дошел сам, так как большее мне недоступно. Где фронты?

Они трогаются в путь.

Когда-то король был королем, рыцари — рыцарями, а мы — никем.

Я н к и. А фея Моргана?

М у ж ч и н а. То же, что и король. Какое нам дело до споров наверху? Пока орел с коршуном дерутся, курам покой. Проголодавшись, они, понятно, кидаются вниз в полном согласии. А затем опять дерутся. Вот тут с фронтами все ясно. Знаешь, на что можешь рассчитывать. Ну а как быть со слухами о реформах? Допустим, они есть, тогда они от короля. Орел печется о курах, обжора — о тех, кого жрет. А наш противник где? Что теперь делать коршуну? Реформы — есть они или нет — забрали у нас противника. Или, вернее, ориентацию. Артур заботится о нас. Хочет, чтобы мы потолстели. Тощие мы больше ему не по вкусу? Решил нас откормить? Я не могу поверить в его любовь. С чего ему жить? Что-то ты замолчал, брат?

Г о л о с М е р л и н а. Стой!

Появляются М е р л и н, у г о л ь щ и к и д в а л а т н и к а с А р т у р о м.

М е р л и н. Куда?

М у ж ч и н а. К королеве.

М е р л и н. А это кто?

М у ж ч и н а. Смутьян. Отговаривал против войны и грозился убить королеву.

Ж е н щ и н а. А вон тот украл ворону.

М е р л и н. Ворону? Так, так. У кого же?

Ж е н щ и н а. У нас, господин.

М е р л и н. У вас была ворона? Ай-ай-ай…

М у ж ч и н а. Ворона — птица вольная, господин.

М е р л и н. Ты тоже, сын мой?

М у ж ч и н а. Я подданный королевы.

М е р л и н. И поймал вольную птицу?

М у ж ч и н а. Мой пленник замыслил измену!

М е р л и н. И ты поймал вольную птицу?

М у ж ч и н а. Пленник принес ее и заставил мою жену.

М е р л и н. …зажарить пташку?

М у ж ч и н а. Да, господин.

М е р л и н. Так что вас не обокрали?

М у ж ч и н а. Не обокрали.

М е р л и н. Значит, твоя жена нам соврала?

М у ж ч и н а. Да, господин.

Ж е н щ и н а. Ты что!

М у ж ч и н а. Она соврала.

М е р л и н. В таком случае свяжите ее. Мы не любим, когда нас обманывают.

Ж е н щ и н а. Он поймал ворону, он!

М е р л и н. Значит, ты тоже соврал? И обокрал королеву? Ай, как нехорошо. Связать! Четверо пленников.

Королева обрадуется. Уведите их! Угольщика тоже. Можете с ним не церемониться.

У г о л ь щ и к. Вы велите меня убить?

М е р л и н. Кому ты нужен? Латники знают, что ты беден как церковная мышь. Вот если б у тебя была монета, да стоящая, это привлекло бы их. На, держи. Да смотри в оба, не то еще реквизируют. Проваливайте!

У г о л ь щ и к. Ну, Мерлин, теперь берегись! (Уходит.)

М е р л и н. Ступайте за ним.

Все, кроме Мерлина, Артура и Янки, уходят.

А р т у р. Я твой король, Мерлин. Развяжи меня. Это сомнения и заблуждения нарушили наш союз.

М е р л и н. Сомнения и заблуждения… Они прошли?

А р т у р. Миновали.

М е р л и н. Это сейчас в тебе говорит голод.

А р т у р. Освободи меня.

М е р л и н. А твой спутник?

А р т у р. Пусть сам за себя скажет.

М е р л и н. Ты слышишь, спутник?

А р т у р. Скажи за себя! Ты же видишь, куда все зашло!

Я н к и. Мы не заблуждались, нет. В целом не ошиблись. Лишь несколько отдельных промахов.

А р т у р. Отрекайся! Покорись!

Я н к и. Ни за что! Разрушить свое дело — никогда!

А р т у р. Тогда сам и отвечай за последствия!.. Освободи меня, Мерлин. Нам, пожалуй, следует договориться.

М е р л и н. Что одобрит голод, того устыдится сытость, и все останется по-прежнему. Ненадежно, брат Артур, ненадежно. Надежна только ваша смерть.

А р т у р. Убей того! Освободи меня!

М е р л и н. Нет, нет. Игра окончена. Вы оба негодяи, и эшафот ждет вас наверняка, так же точно, как меня ждет должность у феи Морганы, отобранная ее братом. Какая разница, кто король — Артур или фея Моргана. Монарх — это монарх, а раб — это раб. Мы должны восстановить уважение к старому порядку, удивительной вещи с Верхом и Низом. Все прочее не имеет значения.

Входят д в а л а т н и к а.

Доставьте их в замок королевы!

Латники уводят пленников.

А р т у р (к Янки). Простите.

Я н к и. Все понятно. Я тоже больше дорожу этой жизнью, чем вечной.

18. Заложница

На сцене А л и с а н д а.

А л и с а н д а. Пресвятая матерь божья, я знаю, что не имею права ничего от тебя требовать: ведь я совсем перестала думать о тебе с тех пор, как у меня появился он, которого я так люблю, что на твою долю ничего не осталось. Ты, наверное, тоже считаешь ужасным, что он безбожник, как его теперь всюду называют после его ухода. Я люблю безбожника и потому забыла тебя. И вот сейчас молю тебя за него, моего безбожника. Он в опасности, и Кларенс с нашими друзьями отправился выручать его. Благослови, чтобы им посчастливилось, молю тебя. Хочу верить, что это ты послала им угольщика. Матерь божья, имей также в виду, что он, которого ты спасешь, не останется безбожником, если ты его выручишь из беды. Если же он теперь умрет, то умрет безбожником, а живой может принять веру, и, значит, пригодится тебе больше, чем мертвый. Спаси его, дева Мария; ведь любить — так сладко. И все, что я знаю о любви, — а знаю немало, — я расскажу тебе, когда попаду на небо, и ты будешь мне благодарна, что услышала мою молитву и спасла моего мужа. Но если ты не услышишь ее, то мне придется, пожалуй, отправиться в ад к чертям, и ты никогда не узнаешь, что же это такое — любовь, а я думаю, что тебя это все-таки должно интересовать, как женщину. Аминь.