«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы

Хаммель Клаус

Ф о н Г е й д е н. Нет, бежал из Мазурского поозерья.

Ш о к н е х т. Резвой рысью…

Ф о н Г е й д е н. С чадами и домочадцами.

Ш о к н е х т. Почему же в Рим?

Ф о н Г е й д е н. Здесь жил мой кузен. У дворян родни всюду полно, господин Шокнехт. Впрочем, как и у рабочего класса.

Ш о к н е х т. Значит, бросили якорь здесь. У двоюродного братца.

Ф о н Г е й д е н. Он, разумеется, и сам уже сидел на чемоданах.

Ш о к н е х т. Чтобы бежать на Запад?

Ф о н Г е й д е н. Да.

Ш о к н е х т. Состоялся семейный совет?

Ф о н

Г е й д е н. «Ну и проваливайте», — сказал я. У меня и так несколько человек погибло. Закопали в придорожном рву. Кого судьба схватит за горло так, как нас, для того все звук пустой. Утопающий за соломинку хватается. Так и я — уцепился за своих слуг. А кузен одно твердит: бежать. Нет, мы больше с места не двинемся. Отсюда ни ногой. Кузен дал ходу на Запад. А я поселил своих слуг в замке, всех — хлеборобов, батраков, голытьбу мужицкую… Именно это меня спасло. Теперь я выполняю общественные поручения и веду кружок английского языка. Меня приняли в профсоюз и в Общество германо-советской дружбы.

Ш о к н е х т. Такая кандидатура меня вполне устраивает.

Ф о н Г е й д е н. Тогда с богом. Итак, перед вами Рим. Церковь была построена…

Ш о к н е х т. Черт с нею, перейдем дальше.

Ф о н Г е й д е н. Я всегда начинаю от церкви, господин Шокнехт. Насколько мне известно, вы двенадцать лет назад начали свой разговор с крестьянами даже от Адама и Евы. А ведь времени у вас было в обрез. Сейчас торопиться некуда. Впрочем, как вам угодно… (Показывает рукою.) Смотрите: Двенадцать апостолов…

Ш о к н е х т (с упреком). Дались вам эти апостолы!

Ф о н Г е й д е н. Так называется вон та старая улица, господин Шокнехт. Видите: шесть домишек слева и столько же справа? Новенькое здание вдали — гостиница, в которой вы остановились. Одиннадцать апостолов со временем тоже превратятся в гостиницы и дома для престарелых, двенадцатый — в музей. Но булыжная мостовая, фонтан и яблоневая аллея останутся. Это будет, так сказать, старый Рим. С той стороны к нему примыкает церковь, а с другой — Дом культуры: вы видите его в конце аллеи. Раньше тут был замок, о котором я уже упоминал. За ним — мы туда пройдем — большой заповедный парк. Там пруд с редкими растениями и вольеры с животными. Вы улавливаете?

Ш о к н е х т. Улавливаю.

Ф о н Г е й д е н. Новый город строится амфитеатром вокруг прежнего центра…

Они идут по кругу, то исчезая за церковью, то вновь появляясь на сцене.

…И когда-нибудь он опояшет весь старый город. Жилые районы вместе со школой, детсадом, яслями и больницей располагаются на южном склоне холма: там не так ветрено и теплее. Деловой квартал и административные здания, напротив, расположены в долине, главным образом исходя из эстетических соображений и нужд транспорта. Запланированы тут высотный дом, универмаг, бытовой комбинат и большая гостиница. Купальня и спортплощадка — вот там, на окраине. А справа ипподром; трибуна скрыта от нас лесным массивом.

Главная улица видна отсюда хорошо, рядом автовокзал и бензоколонка. Улавливаете?

Ш о к н е х т. Улавливаю. Откуда вы берете корма?

Ф о н Г е й д е н. Видите силосную башню? Слева от нее лесной массив, несколько квадратных километров. Это была первая идея фрау Ремер: корм, скот и технику расположить за пределами Рима. Эффективно и прибыльно. Вопросы есть?

Ш о к н е х т. Есть и даже много.

Ф о н Г е й д е н. Не спешите пока. (Дает ему гвоздь.) Желаете увековечить себя?

Ш о к н е х т. Каким образом?

Ф о н Г е й д е н. Вошло в моду оставлять свои инициалы: дескать, такой-то был здесь и дата. Наши гости норовят расписаться на колокольне, но это можно сделать и тут, на стене. Как видите, вы будете в хорошей компании.

Ш о к н е х т. У вас, однако, все продумано.

Ф о н Г е й д е н. Как раз в этот момент один из проезжих товарищей назвал меня «ловким малым». Я предлагаю вам поставить рядом с инициалами сперва тысяча девятьсот шестидесятый год, а затем и нынешний. Хотя нет, это будет выглядеть печально.

Ш о к н е х т. Почему же?

Ф о н Г е й д е н. Имя, а рядом две даты, соединенные тире… Нет уж, увольте.

Ш о к н е х т. А я предлагаю вообще пощадить стену. (Отдает гвоздь.)

Ф о н Г е й д е н. Скажите по совести, господин Шокнехт. Когда вы агитировали крестьян, надеялись ли вы, что хоть несколько человек вам поверят?

Ш о к н е х т. Я сам бы себе не поверил, приснись мне то, что я вижу сейчас наяву.

Ф о н Г е й д е н. Испытываете чувство гордости? Как-никак все началось с вас. Рим мог бы взять ваш герб.

Ш о к н е х т. Если уж выбирать Риму герб, то возьмите герб вашего председателя. Или герб тетушки Бальрюс, так, пожалуй, еще правильнее. Тетушка Бальрюс — вот кто выдумал порох.

Ф о н Г е й д е н. Ей под семьдесят, господин Шокнехт, а она учит английский.

Ш о к н е х т. Зачем это ей?

Ф о н Г е й д е н. Чтобы беседовать с заморскими туристами. Сейчас нам без второго иностранного языка не обойтись. Так меняется жизнь: раньше, когда нас терзали вопросы, мы учили русский. Теперь, когда частенько приходится давать объяснения, необходим английский. Разные собеседники — разные языки.

Ш о к н е х т. А фрау Бальрюс говорит по-русски?

Ф о н Г е й д е н. Нет, господин Шокнехт, русский ей не дается.

Вдали слышны детские голоса, разучивающие песенку о фонарике.

Давайте уйдем с кладбища. (Делает несколько шагов.)

Ш о к н е х т (не двигаясь с места). В том-то и соль, что вы закономерно должны были прийти к таким успехам. И все-таки непонятно, что же вам помогло?

Ф о н Г е й д е н (начетническим тоном). Инициатива масс, соревнование, использование местных ресурсов.