«Рим, конечно Рим», или «Итальянское танго»
Шрифт:
— А потом мне придется защищать тебя в суде по обвинению Антонелли в надругательстве над его честью и достоинством… — Карлино заметил сомнения в глазах Вествуда и спокойно заявил. — Собственно, это неважно, что будет потом. Главное — успеть сорвать куш. Подружиться с ним немедля — сегодня же вечером. Стать другом, учеником, сыном… Занять деньги — и рассчитаться с банком. Уж Стефано не станет болтать всем об оказанной тебе любезности.
— Все-таки добродетель на что-то годится! У меня уже чешутся руки сделать подарок старику — заполнить бассейны обнаженными наядами, распустить
— И к тому же — поиздеваться над всеми сразу. — Добавил Карлино. — Над авторитетами (царство им небесное), над телезрителями (дай им Бог терпения) и над щедрым дядюшкой Стефано (да будет он здоров и кредитоспособен!)… Прав был наш отец Бартоломео: «От Вествуда толку не жди. Поелику вертляв и неблагонадежен!» — нравоучительно процитировал Карлино школьного пастора.
— А кто спорит? Святые слова! Хорошо, что этого не знает Антонелли. Вествуд расплатился с официантом и встал, помогая Карлино отодвинуть стул. — Ты действительно думаешь, что старика удастся заболтать?
— Ну, это же проще, чем заморочить голову судье, ведущему дело о долговых обязательствах. У тебя просто нет выбора. Транжира… Кстати, совершенно неоправданные расходы. — Карлино кивнул на опустевший стол. — То же самое я сказал бы тебе и по телефону.
Элмер позвонил Антонелли и сразу же договорился о встрече. Стефано любезно согласился принять его в тот же вечер, даже не осведомившись о цели визита. Чутье подсказывало Элмеру, что пол-игры сделано. Он сообщил в банк «Кронос», что намерен выполнить их условия в означенный срок. Потом успел просмотреть материал, отснятый недавно на международной ярмарке «Современный дизайн» и набросать план сценария грандиозного шоу в честь шестидесятилетия Антонелли.
Вырулив на северо-западное шоссе, ведущее к побережью, Элмер постарался представить себе тон разговора с Антонелли. Слова и мысли появятся сами. Главное — правильно найденная интонация: уважительная, но без заискивания, дружески-простая, но с намеком на сдержанное восхищение. Он далеко не глуп, этот шестидесятилетний трудяга, сумевший без помощи искусно организованной компании заполучить прекрасную репутацию в дополнение к колоссальному состоянию. Элмер, пару раз встречавшийся с Антонелли на каких-то общественных мероприятиях, убедился что его манера держаться производит впечатление скромности и надежности. Только уж слишком пресновата с оттенком нарочитой святости.
В имение Антонелли «Старая каменоломня» Вествуд попал впервые. Может, здесь и были гранитные карьеры 200–300 лет назад, в то время, когда предки Антонелли из простых каменотесов вырвались в поставщики стройматериалов по всей Италии, а затем и Европе. Теперь на холме разросся прекрасный парк, переходящий в дикие леса по мере удаления от дома. Среди огромных деревьев поднималась затейливая крыша замка, слишком нарядного и эклектичного для аристократического вкуса, но вполне подходящего потомкам простых работяг, стремившихся перещеголять своих клиентов великолепием построек.
Въехав за ограду, Элмер с интересом разглядывал
«Порядок. Обстановка сама работает на мою идею», — решил Элмер, подъезжая к центральному входу.
Среди кустов великолепных роз возился пожилой человек в вязаном старомодном жилете, по-видимому, садовник. Элмер вышел из автомобиля, намереваясь обратиться к нему с вопросом. Мужчина разогнулся, потирая поясницу и отбросил пучок выдернутых сорняков. Он с удовольствием выпрямился во весь рост, откинув со лба густые серебристые пряди. Блестящие карие глаза на загорелом лице смотрели приветливо и чуть насмешливо.
— Я поджидал вас, сеньор Вествуд, прогуливался и конечно не мог оставить без внимания вражескую интервенцию на территорию моей королевы. Эта чайная роза по имени «Эстрелья» совершенно необычного тона. Посмотрите — в середине цветка будто горит алая лампочка, но к краям лепестки бледнеют, достигая голубоватого оттенка! Настоящая «звезда»!
Стефано проводил гостя в свой кабинет, в котором каждому посетителю наверняка хотелось задержаться. Величественно и уютно выглядели высокие стеллажи мореного дуба, манили к отдыху с книгами в руках мягкие диваны, обитые грубой шерстяной рогожкой. Торжественно пахли розы в резных каменных вазонах, стоящих на толстом песочно-шоколадном ковре, а массивный письменный стол располагал к значительной и приятной работе. И ещё запах воска, которым здесь по старинке натирают мебель. Палитре впечатлений он придавал оттенок надежности и легкой грусти. «Как жаль, что телевидение не научилось воссоздавать запахи», — подумал, осмотревшись, Вествуд.
Антонелли сел на диван, предложив гостю место напротив.
— Что-нибудь выпьете, синьор Вествуд?
— Совсем немного коньяку, если позволите. Мне кажется, он будет в стиле вашего кабинета.
— Рад видеть вас и, признаюсь, удивлен. Зануда Антонелли находиться далеко за чертой ваших интересов. — Стефано разлил в рюмки «Камю».
— И тем не менее, легкомысленный болтун Вествуд пришел предложить вам свои услуги. Главный мотив, конечно же, корысть. Мне кажется, я сумею сделать из вашего юбилейного торжества нечто интересное и поучительное для каждого телезрителя. К тому же — потешу свое профессиональное тщеславие. Сложность задачи и масштаб цели привлекают меня.
Стефано посмотрел на гостя с сомнением, выбирая форму отказа. Но тот опередил его.
— Можете не напоминать о своей скромности и неприятии рекламной шумихи. В сущности, мой сценарий — не о вас. Стефано Антонелли — как личность и общественное явление, — лишь повод поразмыслить о достоинстве и лицемерии, о традиционных культурных ценностях и новых, сквозь них прорастающих, как трава в весеннем лесу.
Элмер положил перед Антонелли папку с набросками сценария. Хозяин улыбнулся, раскрывая листы.