Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти
Шрифт:
Помпей заметил, что Метелл не заикался, упоминая об «общих силах». Но главное заключалось в том, что он обещал попросить о подкреплении. Сенат запросто мог отказать Помпею – в Риме враги у него множились с каждым днем, – однако просьбу Метелла оптиматы должны выполнить. И Помпей сможет остаться в Испании, чтобы донимать Сертория. Он все еще надеялся загнать мятежника в угол и разделаться с ним в одиночку.
Проконсулы молча обменивались взглядами, изучая друг друга. Метеллу не нравилось, что Сенат обратился к Помпею, рассчитывая, что в трудных обстоятельствах тот проявит
Помпею же не нравилось, что Метелл недавно выпустил монеты с надписью imper pius, провозгласив себя тем самым Imperator Pius, то есть полноправным военным предводителем, мудрым и добродетельным… Так, будто желал подчеркнуть, что он, Помпей, не имел этих достоинств.
Они ненавидели друг друга и знали это, но в то же время были умны и понимали, что преследуют общую цель: расправу с Серторием.
– Если я остаюсь здесь, как ты сказал, – сказал Помпей, – следует обсудить дальнейшие действия.
Метелл встал.
– Пусть будет так, – провозгласил он. Затем, указав на ногу собеседника, добавил: – Как скоро ты сможешь сражаться?
Это был откровенный вызов. В ответ Помпей убрал руку с повязки, медленно, превозмогая боль, приподнялся на ложе, сел и наконец встал, опираясь рукой на изголовье.
– Уже могу, – сказал он.
Метелл кивнул и, не попрощавшись, вышел из претория в сопровождении легатов.
Как только недруг удалился, Помпей с болезненным стоном рухнул на ложе.
– О боги! – воскликнул он и обратился к Афранию: – Пусть позовут лекаря, а ты готовь войско: утром выходим. Охота на этого пса Сертория начнется на рассвете.
– На рассвете?
Афраний с удивлением смотрел на искаженное болью лицо проконсула.
– На рассвете, я сказал, – повторил Помпей.
Афраний поклонился, прижав кулак к груди, и вышел из палатки. Помпей и Геминий остались наедине.
– Что? – раздраженно спросил проконсул, поймав на себе вопросительный взгляд Геминия. – Тебе нечем заняться? Я поручил тебе найти предателя. Нашел?
– Нет, – признался Геминий, понурив голову.
– Нам известно, где сейчас Серторий?
– Похоже, он отступил, проконсул.
– Похоже?! – в гневе возопил Помпей и приподнялся на ложе, но ощутил боль и снова прилег. – Этого недостаточно, чтобы победить. Я хочу знать, где именно находится проклятый мятежник!
– Да, проконсул.
В преторий вошел врач:
– Меня позвали, чтобы…
– Да! – перебил его Помпей. – Дай мне опиум! Завтра я должен встать и отправиться в погоню за Серторием, и никакая рана меня не остановит.
XIX
Дружба
Наконец они вышли в открытое море.
– Где ты взял лишнее серебро? – спросил Цезарь Лабиена.
– В Милете, – ответил тот.
– В Милете нам никто ничего не должен. Что ты пообещал им взамен?
– Что мы очистим их побережье от пиратов. Я готов был пообещать все, что угодно. Да и не хватало совсем немного, – добавил он так, словно это было пустяком. – Главное, что ты позаботился даже об этом: действительно, римский талант не равен аттическому.
Цезарь улыбнулся, но затем внезапно посерьезнел.
– Мой лучший друг может быть кем угодно, только не лжецом, – веско произнес он. – Мне остается одно: сдержать данное тобой слово.
Лабиен посмотрел на него удивленно и растерянно, но вскоре, увидев, что они направляются в сторону Милета, понял, что Цезарь не шутит.
– Но у нас нет ни кораблей, ни людей, – заметил Лабиен.
– Нет, – согласился Цезарь. – Пока нет.
Лабиен почесал в затылке, пытаясь понять, что имеет в виду Цезарь. Тот заговорил снова:
– И кстати, большое спасибо. Ты полагал, что обязан мне жизнью после того случая у стен Митилены. Отныне этот долг, который я, в отличие от тебя, никогда таковым не считал, погашен сполна.
– Сегодня я помогаю тебе, а завтра ты мне, – сказал Лабиен. – И ты знаешь, что я всюду следовал за тобой не потому, что чувствовал за собой долг.
– Знаю, – согласился Цезарь. – И я рад, что нас связывает в первую очередь дружба. Если однажды ты решишь, что больше не можешь всюду следовать за мной, я не стану тебя удерживать.
Оба помолчали, любуясь спокойным морем.
– Даже не представляю, Гай, что тебе нужно сделать, чтобы я решил тебя покинуть, – сказал Лабиен.
– Жизнь полна неожиданностей.
Лабиен покачал головой. Цезарь говорил о невозможном – о том, что однажды он, Лабиен, перестанет следовать за ним, разделять его судьбу.
Стоя на носу корабля, что держал путь к Милету, оба всматривались в синий простор и вдыхали прохладный морской ветерок, наслаждаясь тем особым молчанием, которое хранят, оказавшись наедине, давние и верные друзья.
XX
Охота Помпея
И все же Помпей не смог встать ни на следующий день, ни через день, ни через неделю, ни через две. Рана и опиум привели к тому, что он поправлялся почти два месяца.
Серторий начал отступление вглубь страны, но иберы сообщили ему, что Метелл движется вдоль побережья на север, направляясь в южную Галлию за припасами. С обеих сторон имелись предатели – легионеры, за несколько монет готовые продать нужные сведения: обычное дело для римских гражданских войн. Таким образом Серторий узнал не только о перемещениях Метелла, но и о том, что войско Помпея задержалось у Сукрона из-за ранения главноначальствующего.