Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти
Шрифт:
Он покачал головой так, будто прогонял неведомые опасения, улыбнулся, глядя на своих людей, и вернулся к трапезе. Но ничто не помогало хотя бы на секунду забыть слова, сказанные Цезарем два дня назад, на этом самом берегу: «Я вернусь и перебью вас всех».
XVIII
Прощение метелла
– Они вот-вот будут
Он имел в виду Метелла и его подручных, которые должны были встретиться с Помпеем для обсуждения дальнейших действий против Сертория. Раненая нога мешала проконсулу двигаться, и было решено, что встреча состоится прямо в палатке.
Проконсул кивнул; им владело глубокое разочарование. Рана болела, и он не вставал с ложа.
– Но прежде, чем они появятся, проконсул должен кое-что узнать, – заметил Геминий, покосившись на вход.
– Говори.
– Деньги Митридата прибыли в Испанию.
На мгновение забыв о больной ноге, Помпей приподнялся и сел:
– Как ты выяснил?
– Сообщили несколько разных людей. Думаю, Серторий хочет, чтобы мы об этом знали.
– Знали, что он стал сильнее, – уточнил Помпей.
– Именно так, проконсул.
Вошел Афраний.
– Они уже близко, – объявил он.
– Помогите мне переместиться на ложе, – приказал Помпей.
Обычно в таких случаях на помощь приходили рабы, но времени не было, и Афраний с Геминием помогли Помпею перебраться на ложе.
Метелл вошел в преторий Помпея, своего сотоварища, проконсула в Испании.
– Надеюсь, с-с-скоро т-т-тебе станет л-л-лучше, – начал Метелл, по обыкновению безуспешно стараясь скрыть заикание. – П-п-пусть Эскулап побыстрее излечит тебя.
Помпей с благодарностью принял это любезное приветствие. В глубине души он полагал, что принимать Метелла в таком виде унизительно. Еще его раздражало, что он потерпел поражение и самолично не убил Сертория. Но в присутствии Метелла, одного из самых уважаемых оптиматов, следовало сохранять достоинство.
– Это всего лишь царапина, – объяснил раненый, – но врач настаивает, чтобы я несколько дней не двигал ногой. А я не из тех, кто мешает другим делать их дело.
– М-м-мудрое решение, – кивнул Метелл и уселся в предложенное ему курульное кресло.
В палатке были и другие люди, помимо Луция Афрания и Геминия, стоявших рядом с раненым проконсулом: вместе с Метеллом явились несколько доверенных легатов.
Помпей попросил вина. Рабы поднесли собравшимся кубки и тут же покинули палатку, оставив начальников одних, чтобы те могли спокойно обсудить военные дела.
– У меня есть замысел, – добавил Метелл, перестав заикаться: чтобы справиться со своим недостатком, он старался строить короткие предложения и выбирать предметы, в которых хорошо разбирался.
– Говори.
Помпею не нравилось, когда кто-то другой желал руководить ходом событий, но он сдержался: надо было выслушать предложение.
– Нам нужны съестные припасы, – начал Метелл, – а Серторий либо разрушает города, либо превращает их жителей в н-н-наших врагов. В таких у-у-условиях пополнить запасы очень сложно. Я предлагаю п-п-перебраться на север, в Нарбонскую Галлию, запастись съестным и всем необходимым, а затем, хорошо п-п-подготовившись, вернуться в Ис-п-п-панию.
Одной рукой Помпей поглаживал раненую ногу, в другой держал кубок с вином.
– Я также подумал, не предложить ли н-н-награду за Сертория, живого или мертвого: с-с-сто талантов серебра и д-д-двадцать югеров земли [28] . А еще я собираюсь попросить Сенат п-п-принять закон о прощении д-д-для всех легионеров и военачальников, которые покинут войско Сертория и п-п-перейдут на нашу сторону.
28
20 югеров земли соответствуют примерно 5 гектарам, поскольку один югер в Риме был равен примерно четверти гектара, хотя его площадь различается у разных античных авторов. Легионер мог получить два югера земли при увольнении из войска. Метелл предложил за поимку Сертория в десять раз больше земли вдобавок к обещанным деньгам.
Выслушав до конца, Помпей кивнул:
– Одобряю все, что ты предлагаешь, особенно в части вознаграждения и прощения. И то и другое поможет ослабить верность тех, кто следует за проклятым мятежником. Но я не согласен отступать в Нарбонскую Галлию. Это будет ошибкой: враг решит, что мы слишком слабы. Даже если он все еще силен, надо преследовать его, как дикого зверя. А потом загнать и уничтожить. Но ты прав, в Испании трудно достать съестное. Предлагаю тебе отправиться в Нарбон и запастись всем необходимым. Напиши Сенату относительно прощения тех, кто оставит войско Сертория. Однако я бы добавил еще кое-что: во-первых, наряду с прощением затребуй подкреплений, во-вторых, я буду преследовать Сертория здесь, в Испании, и, пока мы набираемся сил, ни у него, ни у его сообщников не будет ни дня покоя или отдыха.
– Вызвать подкрепление? – Метелл не совсем понял, о чем речь. – У-у-у нас есть два к-к-консульских войска в полном составе и несколько вексилляций.
Помпей вдохнул полной грудью и выложил все, что знал о соглашении Сертория с Митридатом Понтийским, а также свежие сведения: золото азиатского царя выгружено не в Новом Карфагене, а на севере, в Тарраконе.
– Вот как, – задумчиво проговорил Метелл.
Последнее обстоятельство меняло дело: Митридатовы деньги были заметным подспорьем для Сертория, который отныне мог многие годы содержать вполне достаточно наемников.
– Мне больно это признавать, но думаю, что Серторий… – Помпею было непросто выразить свои мысли словами, – нас обыграл. Он все время избегал прямых столкновений. Сражение при Сукроне он затеял лишь для того, чтобы мы послали против него все наши войска, а не громили порты вроде Тарракона. Эта проклятая битва должна была отвлечь наше внимание. Я сражался, ты отправился мне на подмогу. Побережье осталось без охраны.
Метелл снова задумчиво кивнул, не говоря ни слова.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я п-п-попрошу Сенат о прощении и потребую прислать подкрепление, пересказав то, что ты мне сообщил. Они направят дополнительные войска. Я отправлюсь в Нарбон и п-п-прослежу за снабжением, а ты о-о-останешься здесь – изводить Сертория. Когда я вернусь, мы общими силами покончим с мятежом.