Римская история. Книги LXIV-LXXX

В издании публикуется первый перевод на русский язык LXIV LXXX книг «Римской истории» Кассия Диона (ок. 163 — ок. 230 гг. н.э.), в которых освещаются события 69-229 гг. н.э. — от гражданской войны после смерти Нерона до правления Александра Севера. Труд Диона является не только важнейшим источником по истории Древнего Рима, но и своеобразным памятником исторической и политической мысли III в.н.э. Книга предназначена для специалистов по античной истории и классической филологии, для преподавателей, аспирантов и студентов исторических факультетов, а также для всех интересующихся античной историографией, историей и культурой Древнего Рима.

LXV 1(1) Когда те, кто находился в Риме, узнали о судьбе Отона, они тут же, как будто так и полагалось, переметнулись на другую сторону. Отона, которого они прежде восхваляли, за победу которого возносили молитвы, теперь поносили как врага, а Вителлия, на голову которого призывали проклятия, теперь осыпали похвалами и приветствовали как императора.(2) Таким образом, очевидно, что нет ничего незыблемого в делах человеческих, но как те, кто находится на самой вершине успеха, так и те, кто пребывает в полном ничтожестве, равно подвержены переменам своей участи и в силу стечения обстоятельств получают хвалу или хулу, почет или бесчестие.

(2а) Известие о смерти Отона застало Вителлия в Галлии. Здесь к нему присоединились жена с сыном, и он, поставив мальчика рядом с собой на возвышение, провозгласил его Германиком и императором, хотя тому было всего шесть лет от роду.

(3) Вителлий смотрел гладиаторские игры в Лугдуне, а потом и в Кремоне, как будто мало было ему тех гор из трупов павших в битвах, которые все еще лежали не погребенные и которые он осмотрел собственными глазами: он ведь обошел то место, где они лежали, и наслаждался этим зрелищем, словно продолжая торжествовать победу, однако так и не отдал приказа их похоронить.

(4) Прибыв в Рим, Вителлий устроил различные дела по своему усмотрению и, в частности, издал указ об изгнании звездочетов, приказав им покинуть Рим и всю Италию до определенного дня. Они же подбросили ночью письмо, в котором, в свою очередь, велели ему расстаться с жизнью до того же самого дня, в который он действительно умер. Вот до какой степени точно предвидели они будущее.

2(1) Вителлий, одержимый страстью к роскоши и мотовству, больше уже не заботился о делах, ни человеческих, ни божеских. Он ведь изначально был таков, что предпочитал таскаться по кабакам и игорным заведениям, проводить время с актерами и возницами и тратил на все это немыслимые деньги, из-за чего имел множество долгов.(2) Оказавшись же теперь на вершине власти, он ударился в еще больший разгул и проматывал деньги дни и ночи напролет. Отличаясь ненасытной страстью к еде, он постоянно изрыгал всё, что съедал, наслаждаясь одним только поглощением пищи, и лишь благодаря этому его на всё хватало, тогда как его сотрапезникам приходилось весьма туго.

(3) Ибо он приглашал к своему столу многих видных мужей и часто сам обедал у них. Именно по этому поводу один из них, некий Вибий Крисп, очень остроумно пошутил, после того как из-за болезни в течение нескольких дней отсутствовал на этих пирах. «Не свали меня болезнь, — сказал он, — настигла бы меня погибель».

3(1) И всё его правление было не чем иным, как чередой попоек и кутежей. Самые дорогостоящие яства по суше и по морю доставлялись от самого океана, а то и из более дальних пределов, и готовились они с такой изощренностью, что еще и поныне некоторые пироги и прочие кушанья зовутся по его имени «Вителлиевы». (2) Но к чему перечислять их по отдельности, когда всеми признано, что за время своего правления он издержал на пиры двести двадцать пять миллионов денариев. И совсем скоро иссякли все запасы изысканной снеди, но нужда в них отнюдь не пропала.(3) Так, однажды Вителлий приказал изготовить блюдо, стоившее двести пятьдесят тысяч денариев, чтобы сложить на него смесь из языков, мозгов и печени разных видов рыб и птиц. А когда оказалось, что его невозможно сделать из глины, его отлили из серебра, и оно долго хранилось как священное приношение, пока Адриан, увидев его, не приказал пустить в переплавку.

4(1) Коль скоро я коснулся такого рода предметов, добавлю также, что и Золотым домом Нерона Вителлий остался недоволен. Несмотря на то что он превозносил имя Нерона и восхищался и его образом жизни, и всеми занятиями, тем не менее укорил его за то, что тот поселился в столь скверном жилище да еще с такой скудной и безвкусной обстановкой; во всяком случае, когда он однажды, заболев, подыскивал себе подходящую комнату, он так и не нашел в Нероновых покоях ничего, что его удовлетворило бы.(2) А его жена Галерия подняла на смех ничтожность нарядов и украшений, найденных в императорском дворце. Так эта парочка, проматывая всё, что ей не принадлежало, не переставала, однако, заниматься мелочными подсчетами. При этом те, кто приглашал их на обед, оказывались на грани разорения, за исключением тех немногих, которым Вителлий, в свою очередь, делал какие-нибудь подарки.

(3) И это при том, что не одни и те же хозяева потчевали его на протяжении всего дня, но одни угощали его утренним завтраком, вторые — дневным завтраком, третьи — обедом, четвертые же предлагали нечто вроде вечерней «закуски для пресытившегося обедом». Все, кто располагал средствами, стремились угостить его пиром и за несколько дней извели на трапезы миллион денариев. День рождения Вителлия праздновали два дня, и на устроенных по этому случаю на играх умерщвлено было немало животных и людей.

6(1) При таком образе жизни Вителлий не был вовсе чужд добрых дел. Так, он оставил в обращении отчеканенную при Нероне, Гальбе и Отоне монету, не смущаясь их изображениями, и всем сохранил то, что было даровано этими императорами, ни у кого ничего не отняв.(2) Не потребовал он и уплаты причитающихся недоимок и ни у кого не изъял имущества в казну; из приверженцев Отона казнил он только очень немногих, не тронув при этом имущества их родственников, а близким тех, кого казнили раньше, было возвращено всё, что только удалось отыскать в государственной казне.(3) Даже завещания тех, кто воевал против него и погиб в сражениях, он не объявил недействительными. Он также запретил сенаторам и всадникам участвовать в гладиаторских боях и выступать в представлениях на сцене. За это его восхваляли.

4(4) При таком поведении Вителлия и воины его отнюдь не отличались умеренностью, но повсюду учиняли многочисленные бесчинства и насилия.(5) Вителлий поднялся на Капитолий и ласково приветствовал свою мать. Она была, однако, женщиной добропорядочной и, когда впервые услышала, что ее сына называют Германиком, сказала: «Я родила Вителлия, а не Германика».

5(1) Впрочем, Вителлий давал немало поводов для насмешек. Действительно, людям трудно было удержаться от смеха, когда они видели шествующим с важным видом в торжественных процессиях человека, которого они прежде знали как продажного развратника; или когда они видели в пурпурном плаще верхом на царственном коне того, кто, бывало, надев венетское платье, чистил скребком цирковых скакунов;(2) или когда они видели, как на Капитолий в окружении огромной толпы воинов поднимается тот, кого прежде на форуме нельзя было даже разглядеть в плотном окружении заимодавцев; или когда они видели, как все приветствуют, склоняясь ниц, того, кого недавно никто добровольно не согласился бы поцеловать при встрече. (3) В самом деле, когда он отправлялся в Германию, на него набросились заимодавцы и отпустили его не раньше, чем он предоставил им обеспечение под займы; но теперь им было не до смеха, и они оплакивали свою участь и прятались, а он, разыскивая их, говорил, что спасение они получат, если простят ему долги, и настаивал на возврате долговых расписок.

Рис. Император Виттелий.

7(1) Он постоянно посещал зрелища, чтобы снискать расположение толпы тамошних завсегдатаев. Обедал он с наиболее влиятельными людьми, держась накоротке, чтобы еще сильнее привязать их к себе; он отнюдь не забывал своих старых приятелей и всегда относился к ним вполне уважительно, не считая, в отличие от некоторых, что его знакомство с кем-то из них покажется зазорным (а ведь многие, неожиданно приобщившись к могуществу, ненавидят тех, кто сопутствовал им в их прежнем низком положении).(2) Когда Приск выступил против него в сенате и при этом обрушился с нападками на некоторых воинов, Вителлий обратился к народным трибунам с просьбой о защите. Однако ни он сам не причинил ничего дурного Приску, ни трибунам не позволил вынести ему наказание, а просто сказал: «Не смущайтесь, отцы-сенаторы, и не волнуйтесь из-за того, что мы, два сенатора, разошлись во мнениях». По-видимому, поступил он так, будучи в добром расположении духа.(3) Он, однако, стремился подражать Нерону и совершал жертвоприношения его Манам, а на пиры расточал столь огромные средства, что это, хотя и доставляло кое-кому радость, приводило людей здравомыслящих в уныние, ибо они хорошо понимали, что ему и со всего света не хватит денег.