Римский орел
Шрифт:
Через несколько минут от монолитности германского укрепления ничего не осталось. Несколько фургонов опрокинулось. Передние упряжки кто-то "сообразительный" погнал вперед, полностью открыв один из флангов.
И тогда римская пехота показала, на что она способна. Навалившись на варваров с двух сторон, легионеры буквально расплющили германское войско...
Черепанов сражался в общем строю. Он хотел быть в строю, когда его конница осуществляла его рискованный маневр. Чтобы мужественно разделить опасность со своими солдатами...
Храбро, но не слишком умно. Вряд ли он поступил бы так, будь он пехотным
Варварский рикс до самого конца оставался молодцом. Отбиваясь от наседающих легионеров, германцы прорвались вдоль берега, обогнули засеку, спустились в речку и тем же плотным строем двинулись дальше. Расплескивая покрасневшую от крови воду, переступая через тела своих и чужих... Они очень хорошо шли, эти германцы. Неторопливо, мощно, с уверенностью идущего за плугом пахаря.
Но им не повезло. В саду их встретили конные лучники.
Вообще-то кавалерии довольно трудно, практически невозможно действовать между деревьями. Даже если это не дикий лес, а аккуратные садовые посадки. Но в данном случае, когда на обстреливаемую тяжеловооруженную пехоту с другой стороны навалилась такая же тяжеловооруженная пехота...
В общем, легионерам все-таки удалось их остановить. А когда от нескольких сотен прорвавшихся осталось меньше четверти, варвары сложили оружие. Наверное, они не знали, что сдаются принцепсу Черепу. Или им никто не успел рассказать, как принцепс Череп поступает с разбойниками. Даже если эти разбойники вырезают не всех римских граждан, с которыми их сводит судьба.
Глава двенадцатая
ПОБЕДА
Трофеев было множество, а вот пленных - на удивление мало. Не более двухсот. В числе "трофеев" оказались девушки, вывезенные германцами из Цекулы. Уцелели не все. Шестерых насмерть побило стрелами во время боя. Что же касается остальных... Черепанову потребовалось приложить кое-какие усилия, чтобы наиболее пылкие из его солдат уяснили: римские подданные женского пола не являются "переходящим призом" наподобие монет и иных ценностей. Другое дело, если те сами выразят желание отблагодарить спасителей. Племянницу цекульского старейшины (она уцелела) Черепанов забрал к себе в палатку. Во избежание. Но когда выяснилось, что девушка чуток обучена медицине и вполне грамотно наложила повязку на ногу принцепса, проколотую германским копьем, Черепанов отправил ее помогать медикам. В любом случае приставать к ней не будут, коли "сам принцепс положил на нее глаз". Теперь "сам принцепс" мог позволить себе передышку.
Одно из достоинств римской военной системы: четкое распределение обязанностей. Во всех случаях, не требующих творческой инициативы, эта система работала, как отлаженное производство. Без участия руководства. Дележкой трофеев занимались кентурионы, похоронами - сигниферы, ранеными медики. Оставался открытым вопрос, что делать с пленными.
Черепанову не хотелось применять
"Но на их вождя я должен взглянуть, - подумал Черепанов.– Если он жив. Велю Ингенсу это выяснить".
Но он ничего не приказал старшему кентуриону.
Усталость, нервотрепка, приличная потеря крови...
Невзирая на боль и нарастающую слабость, Черепанов собрал старших офицеров, выслушал их доклады, огорчился потерям...
А потом дневной свет неожиданно померк.
"Неужели наступил вечер?– подумал Геннадий.– Так быстро..."
И провалился в беспамятство.
– И добрый клинок, бывает, ломается, - констатировал Мелантий Ингенс, бережно укладывая командира на походную койку.
– Ничего, оклемается, - сказал Ингенс-старший.– Я к нему ту девчонку приставлю. Очнется - напоит его вином горячим. С медом. При потере крови самое полезное. Пошли, Луций, приятным займемся. Надо трофеи разобрать.
– А как с пленными?– спросил Трогус.– Как всегда?
– Ну да. Или ты хочешь, пока командир не видит, их маркиопольскому ланисте сбыть?
Оба рассмеялись.
– Надо за хорошим деревом в имение послать, - сказал хозяйственный Мелантий.– А то эти сливы-яблони - мелковаты. Да и жаль их рубить...
– А может, все же повременим - с повешением?– предложил командир катафрактариев Теренкий.– Вдруг принцепс по-иному решит?
– А вот это вряд ли!– Гай Ингенс усмехнулся.– Я с Черепом уже считай год вместе воюю. Он решит - как стрелой "скорпиона" ударит: прямо и навылет. И ни разу такого не было, чтоб он разбойника-варвара пощадил.
– Это точно!– поддакнул Мелантий Ингенс.– У нашего принцепса слово гранит!
– Ну, вам виднее, - уступил субпрефект.– Пошел я к своим. Как думаешь, Гай, по тысяче динариев на копье выйдет?
– По две. Минимум, - уверенно ответил старший кентурион.– Эти германцы два города остригли. А города здесь бога-атые!
– Отлично!– субпрефект заметно повеселел.– Пойду порадую парней!
– Порадуй, - кивнул старший кентурион.– Пусть узнают, каково с нашим Черепом служить! И учти: это не все еще. Мы еще на кораблях ихних чего-нибудь возьмем, уж не сомневайся!
Постскриптум
Братья Ингенсы, старший и младший, сидели на корточках в штабной палатке перед двумя кучами наиболее ценных трофеев.
Старший по очереди извлекал из одной кучи предметы, взвешивал их безменом и сообщал вес и описание изделия младшему, Луцию. Тот фиксировал сказанное на восковой табличке.
– Чаша золотая, инкрустированная каменьями, с двумя Амурами, - строго произнес Гай Ингенс, извлекая из общей кучи золотой кратер с инкрустацией и двумя Амурами вместо ручек.– Тянет на четверть фунта. Не записывай. Я это командиру отложу. Он такие любит, изысканные.