Римский орел

Мазин Александр Владимирович

Очнулся как раз вовремя, чтобы увидеть прибытие волокуши с "пассажиром".

С первого взгляда можно было понять, что прибывший не относится к привилегированным классам квеманского общества. Да и вообще к сему племени вряд ли принадлежит: обошлись с ним довольно грубо - в точности как с Черепановым. Треснули по голове обмотанной кожаным ремнем дубинкой и в бессознательном состоянии загрузили в соседнюю клетку.

Рассмотреть соседа Черепанову толком не удалось, потому что совсем стемнело.

Спалось подполковнику

неважно. Видимо, даже гранитная выдержка летчика-космонавта имела предел. И этот предел был уже близок. Даже обычная установка Геннадия: принимать как данность то, чего не в состоянии изменить, есть все, что дают, и спать, когда больше нечем заняться, старая и проверенная установка, выработанная еще в курсантские времена, начала давать сбои. Не спалось. Мучила какая-то неопределенная... нервность. Смутное беспокойство. Ожидание нехорошего. Вернее, совсем скверного. В сочетании с полной беспомощностью.

А рядом возился, стонал, ругался на знакомом, но непонятном языке собрат по несчастью... Тоже не лучшее снотворное.

Утром, однако, настроение неожиданно улучшилось. Во-первых, солнышко согрело черепановские косточки. Во-вторых, завтрак оказался довольно приличным. В-третьих, Геннадий еще до завтрака изучил свое новое жилище и решил, что если очень приспичит, сможет его покинуть. Пара жердин была явно тоньше прочих, и, скорее всего, подполковнику по силам их сломать. В-четвертых, Черепанов наконец разглядел своего соседа, и сосед ему понравился. И симпатия, очевидно, была взаимной. А раз так, то неплохо было бы установить с ним контакт.

Глава третья,

В КОТОРОЙ ПОДПОЛКОВНИК ВВС ЗНАКОМИТСЯ С "КОЛЛЕГОЙ" ИЗ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ВЕЛИКОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Они были похожи, эти двое: оба невысокие, мускулистые, с широкими квадратными лицами, казавшимися еще шире из-за отросших бород. Разве что говорили они на разных языках, да у одного волосы светлее и не так густо покрывали тело, как у второго.

– Ты кто?
– осведомился Черепанов, сопроводив слова жестом.
– Ху а ю?

– Эго?
– спросил второй.
– Я? Я - кентурион первой когорты первого фракийского легиона Гонорий Плавт. Примипил Плавт. Ты понимаешь латынь, варвар?

Первый мотнул головой:

– Латынь - нет. Тебя - да, кентурион Плавт. И я не варвар.

– Ха! Я готов спорить... А, не важно! Тебя как звать, друг? Кентурион тоже дополнил вопрос жестом.

– Геннадий. Подполковник Геннадий Черепанов.

– Геннадий Кереп... Как?

– Черепанов. Церебра... [По-латыни - череп. Здесь и далее фонетика Черепанова не вполне соответствует "общепринятому" латинскому произношению. Хотя каким оно было, правильное латинское произношение, - можно только догадываться. Но латинское "с" скорее всего произносилось именно как "к". Сравните: caesar - кайзер, кесарь, цесарь...] - Геннадий постучал себя по голове.

У

него был некоторый запас латинских слов. Примерно на половину машинописной странички. В основном состоящий из популярных латинских изречений, коими подполковник Черепанов любил иногда щегольнуть. В той жизни. Вот и пригодилось невинное хобби. Хотя то, что говорил этот курчавый крепыш, подполковник скорее угадывал, чем понимал. Так на ковре "угадываешь" мысли противника. Тем легче, чем больше противник похож на тебя.

– А-а! Череп! Ясно!
– Римлянин ухмыльнулся, и его собеседник тоже ухмыльнулся. Очень похоже.

Четверо караулыциков-квеманов слушали их беседу равнодушно, а вот пятому общение пленников пришлось не по нраву.

– Молчать!
– крикнул он и даже примерился ударить Черепанова древком копья, но... Встретился с ним глазами и передумал.

– Похоже, Череп, эти верзилы тебя побаиваются, - заметил кентурион. Видно, ты, как и я, задал им хорошую трепку!
– Плавт изобразил, будто колет мечом, а затем скорчил физиономию, какая бывает у человека, когда ему в живот втыкают клинок.

– Пусть рискнет здоровьем, - мрачно отозвался Черепанов.
– Я ему руки выдерну раньше, чем он насадит меня на свой вертел. Меа глориа нон транзит.

– Да, Череп, ты прав. Пришло наше время умирать, - сказал римлянин. Умрем же со славой, верно? Хотя как сказано одним мудрым человеком: "Живой пес лучше мертвого льва".

Геннадий понял, мотнул головой.

– Melior est leon vivus canis mortuo! [Melior est leon vivus canis mortuo (лат.) - живой лев лучше мертвой собаки.] He знаю, как ты, а я бы еще пожил! Эго витус, Гонорий! Эго..
– Он на секунду задумался, подыскивая подходящее слово... Спирометр... Респиратор...
– Эгоспира, Гонорий!

– О-о!
– кентурион засмеялся.
– Славно, Череп! У тебя отвратительная латынь, но я вижу: ты философ. Dum spiro, spero! [Dum spiro, spero (лат.) пока дышу, надеюсь.]

– Примерно так.
– Геннадию была знакома и эта поговорка.

– А как насчет этого?
– Римлянин похлопал по деревянной решетке.

– Это? Это - ерунда!
– по-русски сказал Черепанов и показал, как ломает палку о колено.
– Вот с этими, - жест в сторону караульщиков, посложнее.

Кентурион понял.

– Я бы с ними разобрался, - сказал он на своем языке.
– Будь со мной мой меч...

– Гладий не обещаю, - по-русски отозвался его собеседник.
– Но что-нибудь мы тебе подберем, кентурион Плавт. Что-нибудь подходящее... Мы еще с тобой повоюем. Милито, Плавт! Пара беллум! [Готовься к войне. Часть известной латинской пословицы "Хочешь мира - готовься к войне". А также марка пистолета.]

– Я-то всегда готов, Череп, - отозвался римлянин.
– Лучше умереть в бою, чем сдохнуть у ног их поганых богов!