Римский орел
Шрифт:
— И ты никому не рассказывал, в чем ваша задача?
— Никому, командир. Я получил ясный приказ.
— Стало быть, утечка информации из центурии исключается?
— Так точно, командир, — кивнул Макрон и уже от себя добавил: — Кем бы ни были нападавшие, они устроили мастерскую засаду и дрались, как настоящие воины. Смею думать, не ради поживы. Их интересовал секретарь.
— Понятно, — буркнул разочарованно Веспасиан. К сожалению, ничего нового он не услышал. Похоже, ночные налетчики и впрямь раздобыли сведения о
— Центурион, могу я поинтересоваться твоим личным мнением? Так сказать, в неофициальном порядке?
Макрон беспокойно переступил с ноги на ногу. Смотря о чем, хотел он сказать, но солдаты не выдвигают условий начальству. И потому ответ был уставным.
— Да, командир. Так точно.
— Как ты считаешь, разумно ли вторжение в Британию?
— Это государственная политика, командир, — осторожно ответил Макрон. — Простому центуриону такое не по уму. Я полагаю, что император и его генералы все продумали, прежде чем принять это решение. А судить, правильное оно или неправильное, я не могу.
— Я же сказал, в неофициальном порядке.
— Да, командир, — пробурчал Макрон, внутренне костеря легата за то, что тот ставит его в столь затруднительное положение. Разговор командира с подчиненным может быть неофициальным, но только со стороны командира. А со стороны подчиненного — никогда.
— Итак?
— Прошу прощения, командир, но то, что мной сказано, и есть мое личное мнение. Другого у меня нет.
«Понятно, — подумал Веспасиан. — Малый крепкий, к нему просто так не подъедешь. Придется зайти с другого конца».
— А что говорят об этом солдаты?
— Солдаты, командир? Да, в общем-то, ничего. Ну, некоторые, конечно, обеспокоены, что естественно. Ведь никому из нас не нравятся водоемы глубже, чем винная чаша, а море, оно море и есть. Там всякое может случиться. Как и на том берегу.
— Ты боишься британцев?
— Как таковых не боюсь, командир. Конечно, ребята малость тревожатся, но это нормально. Новый враг, новая обстановка и все такое. Однако больше людей пугают не британские воины, а тамошние друиды. Вся закавыка именно в том.
— И что же друиды?
— Толкуют, будто они умеют вызывать демонов.
— А ты веришь в это?
— Конечно нет, командир, — обиженно буркнул Макрон. — Всякий, у кого есть хоть на медяк разума, должен понимать, что все это — просто чушь. Однако солдаты — народ суеверный, что с них возьмешь?
— Не так давно ты и сам был солдатом.
— Так точно, командир.
— Но ты не суеверен?
— Никак нет, командир. Я со всем этим покончил, как только получил повышение. У центуриона нет времени забивать голову ерундой.
— А где твои парни услышали об этих друидах? От кого?
— От фуражиров, да и от других местных солдат. Бунтовщиков, как я полагаю.
— А они сами что полагают? — спросил с интересом Веспасиан.
— Они много мнят о себе, командир. Однако бунтовщиками себя не считают и заверяют всех в своей верности императору. Их послушать, так получается, что вторжение затеял Нарцисс и что ни один человек в здравом уме не должен способствовать его затее. А по мне, командир, это и есть настоящий, доподлинный бунт.
— А другие твои солдаты думают так же, как ты?
— Насколько я могу судить, командир, да, точно так же.
— Очень хорошо, центурион. Очень хорошо.
Веспасиан откинулся на спинку стула. Пока и впрямь все идет хорошо. По крайней мере, на данный момент его легион верен присяге. Но если маленький хитроумный планчик бывшего раба не сработает и ситуация волшебным образом не изменится, боевой дух подразделения неизбежно, будет подорван. Правда, не враз и очень не скоро, если и другие его центурионы обладают такой же сметкой и здравомыслием, как этот Макрон.
ГЛАВА 30
Пока солдаты шестой глазели, как остальной легион обустраивается вокруг них, Катон, лавируя между людьми, животными и подводами, направился к участку, выделенному под легатскую резиденцию. К этому месту как раз подъезжали штабные повозки, их разгружали, откатывали и подкатывали другие, словом, вокруг кипела обычная для разбивки лагеря суета. Поскольку дело шло к лету, а легиону предстояло провести здесь от силы месяца два, все были заняты установкой шатров и палаток, а не строительством деревянных казарм.
Держась в стороне, чтобы не привлекать к себе внимания, Катон присматривался к штабным возкам. Нервные, замороченные суматохой возницы орали друг на друга, им вторили, но много тише, толкущиеся рядом рабы. Впереди их ждала утомительная работа, распаковка мебели и прочей утвари, с последующей переноской всего этого внутрь растущего на глазах большого шатра. При виде личного экипажа Веспасиана глаза юноши загорелись, и вскоре его терпение было вознаграждено. Лавиния вслед за хозяйкой спустилась на землю, держа на руках брыкающегося маленького Тита. Катон подавил в себе искушение окликнуть девушку и лишь проводил ее взглядом, а как только за женщинами захлопнулся кожаный полог, ушел.
И слонялся по лагерю дотемна, пока не дали сигнал к ужину. Заслышав его, Катон вдруг понял, что страшно проголодался. Днем он ел плохо, изводя себя в ожидании прибытия легиона всевозможными страхами, их отголоски не покинули его и теперь. Однако вокруг приветно помигивали кухонные костры, а в воздухе разливался призывный запах похлебки, к тому же он был назначен во второй караул, и до того по солдатскому правилу следовало набить желудок поплотней. Катон вернулся в расположение своей центурии, с большим аппетитом поужинал и уже подчищал дно миски куском свежеиспеченного хлеба, когда к нему подсел Макрон.