Римский орел

Скэрроу Саймон

— Где ты был?

— Нигде, командир. Просто прошелся, чтобы размяться.

— Ага, просто прошелся. А уж к штабным шатрам, наверное, и близко не подходил.

Катон улыбнулся.

— Сдается мне, я знаю в чем дело. Вижу, ты все еще сохнешь по той девице. — Макрон задумчиво покачал головой. — К тому все и шло. Но солдат, который позволяет бабью задурить себе голову, отвлекается от несения службы, и, значит, такой солдат армии ни к чему. Позабудь о ней, малый. Это по первости трудновато, но я тебе помогу. Сегодня ближе к полуночи мы с парнями

собираемся в город под предлогом закупки ячменя для когорты. Мне удалось добыть пропуск, и нам шепнули, где находится маленькая забегаловка, в какой, помимо здешнего пойла, предлагают еще кое-что. Можешь присоединиться к нам, когда сменишься.

— Это приказ, командир?

Макрон смерил его холодным взглядом. Потом сплюнул.

— Ну и хрен с тобой, остолоп. Ему же хотят добра, а он кочевряжится. Тогда сиди тут один, дуйся, как мышь на крупу, раз не хочешь по-доброму выпить с товарищами. Вольному воля, вот и весь сказ.

Катон понял, что дал промашку, и устыдился. Человек и впрямь к нему всей душой, а он к нему чем?

— Прости, командир, я весьма благодарен тебе за твое предложение. Правда благодарен, просто у меня сейчас не то настроение. Ничего не могу с этим поделать.

— Ничего, значит? — фыркнул Макрон. — Ну и ладно, дело твое.

Он вскочил на ноги и, демонстративно не оборачиваясь, удалился. Катон остался у догорающего костра. Пустяшная вроде бы перепалка его почему-то расстроила. Кто знает, вдруг Макрон прав? Много ли радости в его чувствах к девушке, с которой, возможно, ему теперь и увидеться-то не дадут? Не говоря уж о том, что дальнейшая связь с ней просто опасна. Она-то ведь доподлинно знает, кто был в шатре легата в ту ночь. Стоит ей неосторожно обмолвиться, и они оба предстанут перед Веспасианом, который вряд ли поверит в басню о том, что в шатер влез кто-то третий. Лучше, пожалуй, и вправду забыть о Лавинии, забыть о своей любви к ней и продолжать как ни в чем не бывало жить дальше. Может быть, даже пойти с Макроном туда, куда он зовет.

Вскоре после смены второго караула, когда весь лагерь был объят крепким сном, часовой у ворот что-то заметил во тьме.

— Стой, кто идет? — крикнул он, а поскольку ответа не последовало, угрожающе ткнул копьем в темноту. — Стойте, говорю вам, иначе…

— Расслабься, солдат, — отозвался голос. — Мы свои.

— Пароль!

— Мы свои, говорю тебе! Свои. Из соседнего лагеря.

— Держитесь на положенном расстоянии! — крикнул часовой, ощутив легкое облегчение оттого, что в голосе незнакомца не улавливалось акцента.

— Мы идем к твоему легату. У нас есть пропуск, подписанный самим генералом. Пропусти нас, солдат.

— Нет! Стойте там, где стоите.

Молодой, но крепко сколоченный часовой на шаг отступил, по-прежнему угрожая копьем находившимся локтях в девяти от него визитерам. Их было двое. Слабый свет звезд позволял теперь видеть, что один из них, закутанный в темный плащ, высок и худощав, а другой, с мечом на боку, — настоящий громила.

— Оптион! — закричал караульный. — Сюда! Скорее сюда!

Сбоку откинулся клапан, в проеме, дожевывая вымоченную в вине горбушку хлеба, возник оптион.

— Что у тебя? Надеюсь, не какая-то хрень? Ты оторвал меня от важного дела.

— Этот человек хочет поговорить с легатом.

— Он назвал пароль?

— Никак нет, командир.

— Ну и скажи ему, чтобы уматывал. Пора бы тебе понимать, что к чему.

— Можно мне вставить слово? — Человек в плаще подался вперед.

— Стой, где стоишь, приятель, — прорычал оптион.

— У меня срочное дело к легату, — заявил незнакомец, вытаскивая из-под плаща небольшую табличку. — Это пропуск, выданный Авлом Плавтием. Вот, взгляни сам.

Осторожно приблизившись к темным фигурам, оптион взял табличку и отошел к проходу, из которого пробивался достаточный свет. Табличка и впрямь была пропуском, что удостоверял вдавленный в ее навощенную поверхность орел. Однако печать могла оказаться поддельной, и оптион заколебался.

— Прошу прощения… командир, — сказал он, решив, что обладатель пропуска, выданного самом Плавтием, наверняка имеет какой-нибудь чин. — Придется тебе подождать. Я позову дежурного центуриона.

— Хорошо у тебя поставлена караульная служба, — заметил Нарцисс несколько позже, принимая от Веспасиана чашу у с вином. — Мне нелегко было убедить начальника караула провести нас к тебе. Даже при наличии пропуска от командующего. Твои солдаты твердо держатся правил.

— Нет правил, нет порядка. Нет порядка, нет цивилизации. Нет цивилизации, нет Рима. — Веспасиан усмехнулся. — Но ты пришел очень кстати, что бы ни привело тебя сюда. Мне как раз нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

— В таком случае наши интересы совпали.

— Но… — Веспасиан кивнул в сторону телохранителя, темной массой маячившего в углу.

— Не обращай на него внимания, — сказал Нарцисс. — Я так понимаю, мы здесь в безопасности?

— В полной. Все входы под надежной охраной.

— Да? — Нарцисс пригубил вино, вперив в легата пытливый взгляд. — А вот мои источники сообщают иное.

Веспасиан побагровел.

— Выходит, за мной шпионят твои соглядатаи?

— Так или иначе, мне донесли, что кто-то тайно проник в твой шатер и ранил часового. Правда, как я понимаю, похищено ничего не было. То есть ничего ценного.

— Ничего, — твердо ответил Веспасиан, глядя прямо в глаза царедворца.

— Так что же произошло?

— Насколько мне известно, девчонка-рабыня, изнывая от вожделения, назначила встречу своему ухажеру. И не где-нибудь под телегой, а в командном отсеке шатра. Он не пришел, и, подождав какое-то время, она ушла. Вскоре после этого охрана наткнулась там на постороннего. Тот ранил часового и убежал. Оброненный караульным факел поджег незначительные бумаги, но огонь почти сразу же удалось потушить. Вот, собственно, все. — Веспасиан поднял чашу и сделал глоток.