Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Шрифт:
— Да, везде, — сказал Ринальдо.
— Возможно ли? Выскажитесь яснее. Разве имя ла Чинтра не настоящее ваше имя? Как же вас зовут?
— Когда я уеду, вы узнаете, кому подарили свою дружбу, свою любовь.
— Вы меня пугаете! Маркиз Романо, что же, ложно утверждал, что знает вас?
— Да, он знает меня. Но не верьте маркизу и его компании. Они хотели сыграть со мной жуткую шутку. Теперь я все понимаю. Я спасся бегством, на этот раз спасся, но кто знает…
— Загадочный
— О Дианора! Я не смею…
— Что? Я отдала тебе свою любовь, себя, все, что было мне дорого и ценно, а у тебя от меня есть тайны? Я хочу открыть тебе больше того, что ты знаешь. Я готова уйти с тобой, куда бы ты ни ушел.
— Остановись, остановись! Ты не можешь сопровождать человека, объявленного вне закона.
— Я предлагаю тебе свою руку.
— Несчастная! Твоя рука принадлежит куда более благородному человеку, чем я.
— Она принадлежит отцу моего ребенка!
— О Господи! Что ты говоришь? Если так, дай ребенку свое имя. Мое имя он не может носить с честью.
— Будь кем хочешь. Я хочу знать, кто ты!
— Ты лежала в объятиях человека, имя которого вызывает отвращение во всей Италии. Я — Ринальдини.
— Господи Иисусе!
Дианора потеряла сознание и едва не упала со стула. Ринальдо отнес графиню в ее комнату. Ранним утром следующего дня он хотел с ней поговорить. Но ему сказали, что она еще спит. А вскоре ему передали от графини запечатанное письмо. Он вскрыл его и прочел:
«Из-за тебя я стала несказанно несчастной. Я не в силах видеть тебя. Предоставь меня моей судьбе, а сам иди навстречу року».
Ринальдо приказал немедленно седлать себе коня, Лодовико — мула, и они оставили замок.
Их беседа по дороге была довольно лаконичной, они скакали уже два дня, а разговор так и не получался. Лодовико, правда, за милую душу высказал бы все, что у него наболело, но Ринальдо был в дурном настроении, и Лодовико молчал, держал про себя свои мысли.
На рассвете третьего дня они покинули довольно жалкий постоялый двор, чтобы еще до наступления ночи пройти нужный им горный перевал, о котором люди отзывались как о небезопасном.
Они добрались до перевала в полдень и едва проскакали по нему сотню-другую шагов, как издалека услышали глухой невнятный разговор и крики, а вскорости прозвучали и выстрелы.
— Вперед, Лодовико! — воскликнул Ринальдо. — Туда нас влечет опасность! Поспешим! Может, пресечем козни каких-то молодчиков!
— Вперед! — крикнул Лодовико. — Я в грязь лицом не ударю!
Они поскакали к месту стрельбы и увидели, что не то шесть, не то восемь оборванных мошенников захватили карету с седоками и лак раз собирались распрячь мулов.
— Стой! — закричал Риналлдо и вытащил пистолет.
Тотчас раздался выстрел и мимо его головы прюсвистела пуля. Лодовико приподнялся на стременах, вскинул карабин, прицелился и выстрелил. Один из мошенников свалился на землю. Во второго попала пуля Ринальдо, и когда он с саблей бросился на остальных, те поспешно бежали.
— Это не наши! — сказал Лодовико.
Ринальдо подскакал к карете, а Лодовико помог подняться кучеру. Ринальдо узнал барона Денонго и его дочь, красавицу Лауру.
— Рыцарь! — закричала Лаура, увидев Ринальдо.
Барон пролепетал:
— Благородный господин! Я вам весьма и весьма обязан. Без вашей мужественной решительности нас ограбили бы и, быть может, подвергли жестоким издевательствам.
— Это моя обязанность, мой долг, — ответил Ринальдо. — И такой человек, как вы, в подобной ситуации поступил бы точно так же. Я провожу вас, поскольку вижу, что ваши люди кто убит, кто ранен.
— В самом деле, господин рыцарь! — сказал барон. — Вы своим великодушием и любезным предложением опередили мою просьбу. Мне предстоит ехать еще более шести часов, прежде чем я доберусь до своего замка, а защиты моих людей, как вы сами видите, я лишен. Такой старый человек, как я, охотно доверит себя защите более молодого человека.
Они обменялись еще несколькими любезностями. Лаура молчала.
Лодовико тем временем перевязал как мог кучера и пристегнул его ремнями к козлам. Своего мула он впряг в карету, привел все в порядок, тоже сел на козлы, и карета тронулась. Ринальдо скакал рядом с каретой.
Они помчались с возможной быстротой и через пять часов подъехали к замку барона.
— А теперь, господин рыцарь, — сказал барон, — я хочу просить вас, спасителя моей жизни, быть моим гостем.
Ринальдо сам не знал, на что ему решиться, но тут заговорила Лаура:
— Вы же не откажете нам?
Он соскочил с коня и остался. Лодовико это тоже было кстати.
— Господин рыцарь! — сказал он. — Мы опять попали в добрые руки. Все, значит, хорошо!
— Но мы погостим у барона недолго, — предупредил Ринальдо.
— Были б у меня деньги, чтоб спорить, так я, глазом не моргнув, поспорил бы, что мы тут подзадержимся.
— И ты проиграл бы.
— Деньги — наверняка нет. Я знаю вас лучше. Пара таких черных глаз, как у этой барышни, способна удержать вас под этой крышей. И я на вашем месте не посетовал бы на такую задержку.
— Отнеси багаж в комнату, которую тебе укажут для меня, — сказал Ринальдо.