Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Шрифт:
Напрасно пускал Луиджино в ход свое красноречие. Ринальдо оставался при своем намерении. Этот день он еще провел у Луиджино, а на следующий ускакал вместе с Лодовико и Неро.
Вечером они подъехали к постоялому двору у проселочной дороги. Двор находился в нескольких сотнях шагов от какого-то селения.
Хозяин вышел к воротам навстречу к ним и сказал, что у него буквально яблоку негде упасть и он едва ли может предложить подъехавшему господину приличный ночлег. Вот только что прибыли господин с дамой и несколько их
Ринальдо, у которого охоты не было скакать куда-то дальше, заверил хозяина, что удовольствуется любым местечком, какое ему укажут, и въехал во двор. Здесь он сошел с коня и обратил внимание на карету, которую только что распрягали. Удивлению его не было предела: из кареты вышла Олимпия. Не успел он взять себя в руки, как с другой стороны кареты увидел пресловутого капитана.
А тот, едва завидя Ринальдо, выхватил пистолет и бросился на атамана.
— Эй, разбойник, — закричал капитан. — Неужто я тебя опять встретил!
Капитан выстрелил, и пуля задела левое плечо Ринальдо.
Олимпия, громко вскрикнув, бросилась обратно в карету.
Лодовико, едва увидев, что произошло, вскинул карабин, выстрелил и раздробил капитану правую руку.
Капитан упал наземь и заорал что было сил:
— Заприте ворота! Именем короля, держите этих всадников! Среди нас объявился Ринальдини!
Криком своим он вызвал сильнейший переполох. Хозяин, его работники, слуги капитана, несколько погонщиков мулов, упаковщики, возницы и два-три драгуна, что были патрульными на постоялом дворе, бросились, вооруженные кнутами, дубинками, кирками, вилами и саблями, на Ринальдо и его двух товарищей.
Один из работников подскочил к воротам, чтобы их запереть, но Неро прострелил ему горло и верхом на коне галопом умчался прочь.
Ринальдо схватился за пистолеты, но кто-то набросился на него сзади прежде, чем он смог хоть раз выстрелить. Его швырнули наземь. На него навалились шесть человек, связали ему ноги, а руки вывернули за спину и крепко-накрепко скрутили.
Лодовико рассек одному из слуг капитана голову, отрубил другому полруки, но, получив удар вилами, упал на землю. С ним обошлись точно так же, как и с его господином. Он заскрежетал зубами, бессильная ярость исказила его лицо. Ринальдо посмотрел на него укоризненно и сказал:
— Тьфу, Лодовико. Почему ты так ведешь себя? Каждому человеку отмерено его время. Пробил и наш час.
— Не это меня бесит, — прохрипел Лодовико. — Какая-то кучка негодяев нас одолела, навалившись все на одного! Хотел бы я схватиться с каждым из них один на один, — не то бы они запели!
— Так было угодно судьбе, — ответил Ринальдо. — Сохраняй спокойствие и выдержку. Мы же еще не на эшафоте. А суждено нам там кончить жизнь, так мы все равно ничего изменить не в состоянии.
Тем временем капитан доверил связанных пленников совести хозяина и драгунов и назвал
Связанных пленников отвели в чулан и приставили к ним часовых.
Капитана отнесли на удобное ложе и перебинтовали как могли, в ожидании военного лекаря. Олимпия оказалась в весьма затруднительном положении.
Тем временем хозяин собрал всех, кто принимал участие в схватке и аресте разбойников, и сказал:
— Посмотрите все на стол! Здесь я мелом написал, какую часть каждый из нас получит из той премии, что государство положило за голову Ринальдини. Кроме того, этому случаю мы обязаны тем, что завоевали великую славу и высокую честь, да, я хочу сказать, благодарность и почитание всего острова. Мой постоялый двор станет благодаря этому улову столь же знаменитым, как поле великой брани.
— Но, — задал вопрос один из погонщиков мулов и задумчиво передвинул шапку с правого уха на левое, — но ведь шайка Ринальдини скорее всего не оставит камня на камне от твоего постоялого двора?
Хозяин задумался, а потом испуганно спросил:
— А у него есть шайка?
— Дурачина! — закричал погонщик мулов. — Это-то ты должен знать! В его шайке такие молодцы, какие и самого ада не убоятся. Я на твоем месте открыл бы ему все ворота и двери, чтоб он мог уйти. Он, конечно же, обойдется с тобой куда лучше, чем его шайка, если та вдруг нагрянет.
— Хорошо! — сказал хозяин. — Тогда я уезжаю отсюда. С теми деньгами, что я получу, я всегда могу наладить новое хозяйство.
— И поступишь правильно, — сказал погонщик, — ведь отряд Ринальдини наверняка сравняет твой постоялый двор с землей. Нельзя терять время. Боюсь, молодцы уже завтра будут здесь. Я вижу, как они грабят и предают все огню! А схватят тебя, так голову с плеч снимут.
Хозяин только хотел ответить, как его позвали к приехавшей утром даме. Он поспешил к ней, и Олимпия отвела его в сторону.
— Господин хозяин! — сказала она. — Вы счастливый человек, вам повезло, что знаменитый Ринальдини у вас потерял свою свободу. Но вознаграждение, какое вам причитается, ничто по сравнению с тем, что он вам сам даст, если вы дадите ему уйти.
— Прекрасная синьора! — ответил хозяин. — Нет для этого никакой возможности. Ведь здесь эти чертовы драгуны! И потом, мой долг!
— Да, все так! — согласилась Олимпия. — Вы честный человек! Признаюсь вам, что хотела лишь испытать вас. Вы, конечно, понимаете, как важно для меня знать, что этот злодей, обидчик моего брата, капитана, примерно наказан. Я хотела знать одно: в твердых ли руках моя месть. Вижу, что да, и вы еще будете вознаграждены мною. Теперь я буду спокойно спать, зная, что ночую у несомненно честного человека.