Рип
Шрифт:
Потом Киса отстранилась и обняла меня за шею. Ее глаза встретились с моими. Когда потерялся в ее голубом понимающем взгляде, я сказал:
— Я могу быть Князем, Киса, я знаю, что могу. Но я должен быть наследником на своих условиях.
Киса крепко сжала руки и сказала:
— Папа и Иван не хотят, чтобы их ближний круг был жестоким.
Моя челюсть сжалась, когда я подумала о Братве до моего возвращения.
— Алик Дуров воевал в «Подземелье», в клетке. Он сражался с нашими соперниками и врагами на улицах. Никто не угрожал Братве
Мои мышцы обжигала эта печальная правда. Приложив руку к груди, я добавил:
— Я мог бы возглавлять наших людей на улицах, атаковать врагов, пока они не уползут обратно в дыры, из которых выскользнули. — Я наклонился вперед, моя кровь побежала быстрее по венам просто от этих образов. — Я мог бы сделать Братву Волкова непревзойденной, Киса. Я могу сделать нас сильнее, чем когда-либо. Мне просто нужен этот шанс. Мне нужно, чтобы наши отцы доверяли мне, человеку, которым я сейчас являюсь. Включая насилие.
Кровь отлила от лица Кисы. Она потеряла всякий цвет. Отойдя назад, она откинулась на спинку стула. Я смотрел на нее в замешательстве.
— Киса?
— Хочешь вернуться в «Подземелье»? — прошептала она прерывисто. — Ты хочешь драться, как Алик в клетке, на улице? Даже сейчас ты этого хочешь? Даже сейчас с твоей жизнью? Теперь у тебя есть я. Ты все еще хочешь убивать, как он?
Я наклонился, мои колени упали на пол. По выражению лица Кисы я понял, что не должен был ничего говорить.
— Нет, детка, — заверил я. Я убрал ее каштановые волосы с лица. — Я чертовски ненавидел Дурова. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал, как убил его и чувствовал себя чертовски хорошо. Но, — я глубоко вздохнул и признался, — по крайней мере, он был тем, кем на самом деле являлся.
Киса неподвижно ждала, когда я продолжу.
Я пытался придумать, как мне лучше объясниться. Взяв ее за руку, я сказал:
— Я больше не хочу драться в клетке. Но я не знаю, кто я без боя, если в этом есть смысл. Я — бой. Я — смерть. Это то, кто я есть. Это то, кем я был создан.
Мои глаза опустились, чтобы посмотреть на пол, когда Киса ничего не ответила. Какого черта она все еще была со мной, было для меня загадкой. Я больной на голову. Я неисправим. Она заслуживала лучшего, чем я. Она была вынуждена быть с Аликом Дуровым годами в мое отсутствие. И она возненавидела это. Он причинял ей боль, превратил ее жизнь в ад своей жаждой крови и насилия.
У меня перехватило дыхание. Я был ненамного лучше этого ублюдка. Мне тоже нужны эти вещи. Наверное, также сильно.
Внезапно Киса присела на пол. Ее руки обвились вокруг моих плеч, и я тут же приник к ее груди.
— Я люблю тебя, lyubov moya. С рождения и до конца, — прошептала она, отталкивая в сторону ненависть к насилию.
Я вздохнул, когда она сказала именно то, что мне нужно было услышать, и крепко обнял ее.
— Я тоже тебя люблю, solnyshko. Всегда.
Киса откинулась на спинку стула, заглядывая мне в лицо, и я не мог удержаться от того, чтобы снова не поцеловать ее. Я оторвался от ее рта и прижался лбом к ее лбу.
Некоторое время мы молчали, пока Киса не отступила. Я протянул руку и взял ее за запястье, внезапно вспомнив, что она была у доктора этим утром. Я заметил, что в последнее время она была больна и не в себе. Это чертовски сильно беспокоило меня.
— Как прошел прием у врача? — спросил я.
Киса уставилась на меня. Ее голубые глаза, казалось, потеряли фокус. Резко сжав мою руку в своей, она быстро улыбнулась и сказала:
— Просто желудочный грипп, малыш. Не о чем беспокоиться.
Я облегченно вздохнул и поднялся на ноги. Я тоже протянул ей руку. Проведя ладонью по моей, Киса встала на ноги. Я обнял ее.
— Я рад, что ничего серьезного. Я люблю тебя, — прошептал я. — Больше, чем я могу выразить.
Киса ненадолго напряглась, у нее перехватило дыхание. Затем она обняла меня.
Глава 13
Заал
Они начинались как образы. Фотографии людей и мест, которые я не узнавал. Они начали вторгаться в мои сны по ночам. Я наблюдал за ними, как будто стоял сбоку. Люди. Мужчины, женщины, дети, как мальчики, так и девочки. Они были счастливы. От них мне становилось тепло. Там было двое мальчиков. Они выглядели одинаково: те же волосы, то же телосложение, то же лицо, но у одного карие глаза, а у другого — зеленые.
Я не мог стереть их лица из памяти. Но каждый раз, когда я думал о них очень долго, раскаленная боль пронзала мой мозг... потом появлялись другие образы... образы крови, оружия, крики, которые разрывали мой живот. Я терпеть их не мог. Крики зажигали огонь в моих венах, заставляя меня терять контроль. Но крики маленькой девочки были хуже всего... Она кричала, и я видел, как две маленькие ручки тянутся ко мне, прося помочь, но что-то удерживало меня... затем крики прекращались, и в моем животе образовывалась яма.
Я не мог дышать, и мое сердце разбивалось. Невозможный гнев разрывал меня в клочья.
Я лежал в постели с Талией, широко раскрыв глаза и обхватив руками ее тонкую талию. Я больше не хотел закрывать глаза. Я не хотел отдыхать и мечтать о возвращении. Я не хотел, чтобы они были в моей голове. Я понятия не имел, что они значат, но уверен, что они заставят Талию плакать.
Она всегда плачет. Когда я не понимал, чего она от меня хочет, ее глаза наполнялись слезами. Она смотрела на меня своими большими карими глазами и молчала.