Rise
Шрифт:
За завтраком я наслаждался прекрасным видом из окна. Погода стояла тихая и солнечная. Синее небо, на котором не было заметно ни облака, радовало глаз яркими красками. Я потянулся за свежим выпуском “Ежедневного пророка”, разложил газету перед собой и… поперхнулся от неожиданности.
На первой странице красовалось колдография Грейнджер, а рядом с ней — моя колдография. Сверху большими буквами был выведен заголовок статьи: “Бывший Пожиратель Смерти спас героиню войны”, и ниже приписка: “Подробности ищите на странице 3”. Я с ужасом уставился на все это “великолепие”. Быстро открыв указанную страницу, я начал
“В день Рождества поистине удивительные вещи творились в Магическом Лондоне.
Из достоверных источников нам стало известно, что в Косом переулке, а именно в заведении, известном всем под названием “Чайный пакетик Розы Ли”, было совершено нападение на героиню войны Гермиону Грейнджер. Нападающими оказались разыскиваемые бывшие Пожиратели Смерти низшего ранга: Рэйф Сниглтон и Берт Оуэн.
Обезвредить преступников, а также спасти жертву удалось никому иному, как Драко Малфою, который также является носителем Черной Метки, как, собственно, и его отец Люциус Малфой, отбывающий срок заключения в Азкабане. Нам неизвестно, что он делал в Косом переулке в компании героини войны Грейнджер, однако редакция располагает сведениями о том, что мисс Грейнджер сейчас занимает должность преподавателя трансфигурации в Школе магии и волшебства Хогвартс, а мистер Малфой-младший учится там на последнем курсе.
Для успокоения общественности наша редакция хочет добавить, что преступники уже отправлены в Азкабан и понесут наказание за столь дерзкие злодеяния. Пострадавших в результате нападения не зарегистрировано.
Мисс Грейнджер отказалась давать свои комментарии по вопросам, связанным с этим инцидентом, а также на тему их общения с мистером Малфоем-младшим. Так что редакции, увы, не известно, связывает ли этих двоих что-то большее, чем отношения “учитель-ученик”. Что двигало Драко Малфоем, когда он, как рыцарь в сияющих доспехах, кинулся спасать свою знаменитую спутницу, к тому же маглорожденную: желание прославиться и прикрыть геройским поступком свои прошлые грехи или истинное желание спасти важного для него человека? Действительно ли мистер Малфой-младший изменился или это простая игра на публику? Оставим эти вопросы на воображение наших уважаемых читателей.
Напомним, что Драко Малфой был осужден Визенгамотом за пособничество Темному Лорду и приговорен к трем годам домашнего ареста, кроме того, на его палочку были наложены ограничения в использовании магии. Некоторые почтенные представители Министерства были возмущены столь мягким наказанием за серьезные преступления, однако не стоит забывать, что кроме всего прочего, Малфой-младший был наказан самой судьбой. В ходе Битвы за Хогвартс он получил серьезнейшие травмы, вследствие которых потерял способность ходить. Можем ли мы в таком случае заявить, что этот человек наказан в достаточной мере?
Оставляем нашим дорогим читателям возможность самостоятельно додумать ответы на перечисленные выше вопросы.
Всегда ваша, внештатная журналистка “Ежедневного пророка”, Мэри Райтер“.
Я скомкал газету и швырнул ее подальше от глаз. Кто такая эта Райтер и как она узнала обо всем? Я точно помнил, что среди всех тех суетящихся вокруг нас людей не было журналистов. Никто не лез к нам с расспросами, не пытался сделать колдографии. Даже наши имена интересовали только мракоборцев.
Чем обернется для меня эта статья? А для Гермионы?! Я со всей силы ударил кулаком об стол. Чашка с недопитым чаем подпрыгнула и упала на пол, разбившись и расплескав остатки жидкости по полу.
— Милый, что случилось? — послышался встревоженный голос матери, которая прибежала на шум.
— Чашку разбил, — процедил я сквозь зубы. — Ты читала сегодня “Ежедневный пророк”?
— Нет, — растерянно ответила она. — А что там такое важное?
— А ты посмотри сама, — сказал я и закатил глаза. — Прости, я уронил газету на пол.
Мама подняла и расправила смятые листы и принялась читать. В отличие от меня она казалась абсолютно спокойной. Дочитав, она отложила газету на стол и посмотрела на меня с немым вопросом в глазах.
— Не понимаю, почему ты злишься, — сказала она. — Ничего плохого о тебе здесь не сказано, даже наоборот. Ну а по поводу прошлого, наверное, все магическое общество знает о нашей семье, так что нет смысла переживать о том, что уже известную всем информацию повторили вновь.
— Но эта статья может навредить Грейнджер! — выпалил я. — Да и мне тоже, не слишком у меня хорошая репутация среди других учеников Хогвартса.
— Ты со всем справишься, и она тоже, — спокойно проговорила мама и положила мне руку на плечо. — Все будет хорошо, вот увидишь.
— Ну конечно, — кисло промямлил я. — Пойду в библиотеку, почитаю немного, чтобы прийти в себя, — бросив благодарный взгляд на маму, я отвернулся и рявкнул: — Тинки! В библиотеку!
Эльф, поджав уши, быстро отлевитировал меня.
Читать было трудно, все мысли возвращались к проклятой статье. Кроме того, вернулась головная боль, что тоже не добавляло ни радости, ни спокойствия. Я целый час глупо пялился на листы с текстом, не понимая ни слова, а потом все же отложил книгу в сторону и сел писать письмо Гермионе.
Грейнджер!
Хотел бы тебе сказать “хорошего дня”, но не могу, потому что он ни черта не хороший. Ты видела сегодняшний выпуск “Ежедневного пророка”? Если нет — посмотри, только предупреждаю, успокоительное готовь заранее. Не знаю, что можно сделать. Если бы я мог, я бы стер в порошок эту журналистку и всю редакцию впридачу. Но я бессилен. Зато у тебя есть рычаги влияния. Может, быть ты что-то придумаешь.
Предвосхищая твой вопрос о моем состоянии, могу сразу сказать: все болит. Надеюсь, с этим можно что-то сделать, иначе я свихнусь очень скоро.
Драко Малфой
P.S. Мне очень не хотелось бы, чтобы из-за меня у тебя были неприятности…
Я отправил письмо с совой и все-таки попытался немного отвлечься от всего этого дурдома при помощи книг.
Остаток дня прошел относительно спокойно, если не считать моего стабильно отвратительного настроения. Мама пыталась меня развеселить, но у нее это совершенно не получилось, более того, я раздражался еще больше, потому, чтобы не сорваться, я совсем рано ушел в свою комнату.
Уже в десять вечера в окно комнаты постучала сова. Деловито устроившись на спинке кровати, она протянула мне лапку, к которой было привязано письмо. Но когда я освободил ее от ноши, она не сдвинулась с места, явно не желая никуда улетать. Я попросил Тинки угостить птицу каким-нибудь лакомством, а сам развернул пергамент. Это был ответ от Гермионы.