Rise
Шрифт:
Можно было зайти к Помфри и пожаловаться. На головную боль, конечно, не на Грина. Но она могла своим ворчанием только усугубить ситуацию, так что я развернул кресло и уже собрался направиться в спальню, как вдруг вспомнил, что обещал Алексу навестить Амелию.
Повернув обратно, я зашел в лазарет и спросил мадам Помфри, могу ли навестить Дэвидсон, клятвенно пообещав сильно ее не утомлять и не задерживаться. Медсестра, к моему удивлению, не возражала и провела меня к кровати, на которой лежала Амелия.
— Привет, — сказал я, зайдя за ширму.
Амелия
— Привет, а я думала, ты ко мне уже не придешь, — я сжал ее холодные пальцы.
— Извини, дела были, — уклончиво сказал я. — Как себя чувствуешь?
— Уже гораздо лучше, — ответила она, свободной рукой поправив воротничок больничной пижамы, а затем пригладив выбившиеся из прически волосы. — Выгляжу, наверное, не очень.
— Что ты, все хорошо, — заверил я и попытался улыбнуться.
— Ты в порядке? — похоже, она заметила мое “блестящее” настроение.
— Да, конечно, — сказал я, отпуская ее руку и сцепив свои руки в замок. — Просто устал за день.
— Что там интересного происходит за пределами Больничного крыла?
— Куппер уволили, — пожал я плечами.
— Ну это я знаю. Директор МакГонагалл еще вчера со мной приходила говорить на эту тему.
— Ладно, есть еще новость. Инцидент на ЗоТИ расследуют мракоборцы, и временно, пока идет расследование, уроки защиты у нас будет вести молодой мракоборец из нашего Министерства Питер Грин. Присматриваться будет, чтобы выяснить, из-за кого случился весь тот переполох… — я вздохнул. — Все студентки от него уже просто без ума, — я скорчил гримасу.
— А студенты? — спросила Амелия, засмеявшись.
— Не замечал за ними таких наклонностей, — ухмыльнулся я.
— Тебе он не понравился?
— Нет, абсолютно. А вот ты, скорее всего, потеряешь голову, как только его увидишь.
— Второй раз не получится, — сказала она, посмотрев мне в глаза.
— Что? — не понял я.
— Дважды одну и ту же голову не теряют, а свою я уже потеряла.
— Хм… А еще МакГонагалл лично мне дала сто баллов за спасение Хогвартса от Куппер. Ну, формулировка была немного иная, но суть примерно эта.
— Здорово, поздравляю, — искренне обрадовалась Амелия. — Ты — герой. Мой герой. Ты меня спас. А я даже не поблагодарила тебя.
— Не стоит благодарности. Я рад, что с тобой все хорошо. Вместо “спасибо” лучше прости Алекса, он сам не свой после вчерашнего.
— Драко, я не хочу говорить об Алексе! — сказала он, помрачнев.
— Но так нельзя, он не виноват ни в чем. Ты же знаешь, как он боится огня. Все же обошлось!
Она откинула одеяло и, спустив босые ноги с кровати, села напротив меня.
— Не буду я с тобой о нем говорить. Пойми ты, наконец, он мне всегда был интересен только как друг. А по-настоящему мне нужен ты, — она схватила меня за руки и посмотрела в глаза. — Ты, Драко, слышишь? Неужели ты не понял? Ты мне нравишься, и ни о чем другом я больше не хочу говорить сейчас.
Наклонившись вперед, она приблизила свое лицо к моему, и сделав глубокий вдох, поцеловала меня. Теплые мягкие губы накрыли мои, и я застыл. Если мое сердце забилось в ускоренном ритме от неожиданности, то сердце Амелии колотилось как сумасшедшее. Я почувствовал, как часто бьется нить пульса под тонкой кожей на ее запястье, которое я придерживал второй рукой. Голова слегка закружилась.
Отстранившись, она снова посмотрела на меня странным, скорее даже страстным взглядом. Ее глаза сейчас казались практически черными: из-за расширившихся зрачков почти не было видно рисунка радужки. Лицо ее раскраснелось, чуть подрагивающие пальцы потеплели.
— Драко, — выдохнула она.
А я просто сидел и не шевелился. “Что я творю?” — пронеслось в голове громким пронизывающим шепотом. Но все остальные мысли застыли, словно подернутые льдом. С трудом мне удалось кое-как проанализировать ситуацию.
Я знал, что не испытываю к Амелии никаких чувств, кроме дружеских. Но так было только на данный момент. Можно ли устоять, когда тебя так настойчиво зовут? Нужно ли? Гермиона… Она — наверное единственная причина, по которой я игнорировал теплые красноречивые взгляды Амелии. Я был влюблен в Гермиону, в этом уже не приходилось сомневаться. Только вот это было, скорее, моей проблемой, чем препятствием между мной и Амелией. Грейнджер, естественно, не испытывала ко мне никаких чувств. Мало того, с появлением Питера Грина ее жизнь, похоже, должна была измениться. Я не был идиотом настолько, чтобы не замечать пробежавшую между этими двумя симпатию. Сегодня я наблюдал за ними слишком близко… Может, Амелия — моя возможность забыть о Гермионе, потому что иначе мне и дальше будет больно.
Я знал, что Алекс, возможно, меня не простит, если я стану встречаться с Амелией, ведь когда-то я уже заявлял ему с честными глазами, что она совершенно не в моем вкусе, но, если быть откровенным, в глубине души я давно подозревал о чувствах Амелии и, если бы больше заботился о друге, рассказал бы ему все еще тогда, когда начал понимать намеки. Но моя эгоистичная натура тешилась проявлениями внимания, а еще мне не хотелось портить отношения с Алексом, да и причинять боль своими рассказами тоже. Но сейчас эти двое совсем разругались, потому, наверное, мои действия нельзя было считать предательством…
Я знал, что вот эта сидящая передо мной девушка неглупа, хороша собой и приняла меня таким, какой я есть, и что, протяни я сейчас руку, она станет мне еще ближе и будет еще более преданной.Только надо ли мне все это?
— Амелия, я… — слов не было, потому что я понятия не имел, что говорить.
Она закрыла мне рот ладонью, приблизилась к моему лицу и заглянула своими бездонными глазами в мои. От резкого движения щелкнула заколка, и волосы, вырвавшись из плена, каскадом рассыпались по плечам и обрамили пылающее лицо Амелии, щекоча мои щеки и глаза.