Rise
Шрифт:
— Грейнджер! — я уставился на нее расширенными от страха глазами и, схватив за руки, затряс ее. — Ты хоть понимаешь, что ты несешь? У тебя взрывное зелье просто так на полочке стояло?! Откуда здесь нюхлеру взяться? И как он не разнес здесь все до твоего прихода?!
— Прекрати меня трясти! — возмутилась она, но рук не выдернула. — Не знаю, как он тут оказался. Питер, он как раз зашел тогда за мной, сказал, что я не заметила веревку на двери. Получается, что нюхлер был привязан к дверной ручке, я дверь открыла, он и оказался
“Питер”… Я закатил глаза к потолку.
— А зелье?
— Я его туда не ставила. Надеюсь, ты не считаешь, что я полная дура? — разозлилась она. Видимо, уязвил я ее самолюбие, хотя и не собирался.
— Вот что-что, а эпитет “дура” к тебе не применим, это понимают как твои друзья, так и враги. Я уверен в этом.
— И на том спасибо. Может, отпустишь уже мои руки?
— Прости, — сказал я, разжав пальцы. Гермиона потерла запястья и обиженно отвернулась.
Повисла неловкая пауза, в воздухе просто-таки витало смущение.
— Ну, — нарушил я тишину, — а если ты не ставила туда зелье, откуда оно там взялось?
— Не знаю, — тихо отозвалась она.
— Я вижу в этом всем закономерность. Кто-то хочет тебе навредить или, может, напугать тебя. И что самое странное — Грин во всех трех случаях присутствовал поблизости. Это не совпадение.
— Малфой, не начинай снова! Питер точно к этой истории не причастен. Это просто случайность!
— Да, конечно, — с сарказмом протянул я. — Скажи, а Грин владеет легилименцией или чем-то подобным?
— Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— Ты спрашивала, что за следы у меня на шее. Неделю назад мне снилось, что меня душат, проснулся я вот с этими следами, и едва мог дышать. Во сне был и Грин.
— Малфой, ты же знаешь, что легилименция не так работает. Физического ущерба она не причиняет. Может быть, кто-то пошутил над тобой?
— Грейнджер, какие тут шутки, я чуть не сдох! — не сдержался от крика я. — Прости. Когда я проснулся, в комнате все было тихо. Мне кажется, он мог меня мысленно заставить обвить веревку вокруг шеи.
— А веревка была у тебя в руках?
— Нет, ее не было, но она могла просто упасть на пол или еще куда-то. Я был в шоке. Грейнджер, когда тебя душат и тебе не хватает воздуха, очень сложно сразу сосредоточиться и оценить всю ситуацию.
— Значит, это все — одни сплошные догадки?
— Какие догадки? Посмотри на мою шею! — я оттянул воротник, чтобы следы можно было рассмотреть получше.
Она приблизила лицо к моей шее, так что я даже чувствовал ее горячее дыхание. Мне и самому сразу же стало жарко. Она осторожно провела подушечками пальцев по уже поблекшему темному следу. В какой-то момент мне даже показалось, что она задержала дыхание.
— Хм… а что за сон такой тебе снился, что там был Грин? — спросила она, и дыхание обожгло мою кожу. По спине побежали мурашки.
— Это неважно, — я дернулся, и она тут же убрала руки и отодвинулась от меня. — Странный сон, как и многие другие, что мне снятся. Но этот отличался чрезвычайной реалистичностью, — скривившись, проворчал я.
— Расскажи, — попросила Гермиона.
— Нет!
Она только вздохнула. Я сжал челюсти и уставился куда-то в одну точку прямо перед собой.
— Ладно, — сказал она, вставая. — Но это ничего не меняет. Доказательств никаких нет, потому не смей необоснованно обвинять Питера Грина.
— Хватит его защищать.
— Это просто здравый смысл!
— Как же…
— Малфой, почему ты его так недолюбливаешь?
— Я чувствую, что от него исходит опасность, — промямлил я невразумительно.
— Бред, — хмыкнула она.
— Но ты же не можешь отрицать, что на тебя кто-то нападает?
— Не могу, — сдалась она. — Я разберусь, и не такие задачки решали. А ты тоже на всякий случай будь внимательнее.
— Не волнуйся, все с твоим подопытным кроликом будет в порядке.
— Какой же ты мерзкий! Заладил одно и то же, как попугай! — возмутилась она и посмотрела на меня таким взглядом, что мне стало стыдно за свои слова.
— Ладно, буду осторожнее, — примирительно сказал я и совсем тихо добавил: — Прости.
— Как ты себя чувствуешь? Я понимаю, у тебя не было времени на тренировки…
— Отчего же? Времени у меня было более чем достаточно. Непрерывно смотреть на иногда моргающий овощ, знаешь ли, утомительно…
— Малфой! — ужаснулась она.
— Мерлин, что же я несу? — вырвалось у меня на выдохе. Я потер глаза, снова закрыл лицо руками, и застыл в таком положении. Теплая ладонь легла на мое плечо и утешительно сжала его.
— Все будет в порядке, — утешала меня Гермиона, присев на диван рядом со мной. Она практически невесомо погладила меня по спине, будто боялась, что я замечу ее касания и рассержусь. Но я бы все отдал за то, чтобы она вот так, как маленького, успокаивала меня еще хотя бы пять минут.
— Мне страшно, — прошептал я. — Грейнджер, я так устал. Отец сам виноват в своих бедах, но хорошие сыновья так не должны говорить. Но ведь я никогда и не был хорошим сыном, я не оправдывал ничьих надежд. А мама… если бы ты ее видела. У нее такой вид, будто снова война. Хотя, ее война, как и моя, будет продолжаться вечно, и мы сами пришли в ее ловушку.
— Не говори так, — сказала она, отнимая мои руки от лица. — Прошлое ушло. Война давно закончилась, и теперь мы сами вправе строить тот мир, который хотим.
— Грейнджер, ты — идеалистка. Я на другой стороне, и прав у меня нет.
— Ты их уже заслужил, — с жаром сказала она. — И никто не посмеет в этом усомниться.
Я усмехнулся. Невероятно сильная девушка с кристально доброй душой — как эти два качества уживаются в этом хрупком теле?
— Спасибо, Грейнджер, если бы не ты, я бы… — она сделала предупреждающий жест ладонью.