Rise
Шрифт:
— Старый класс ЗоТИ? — предложила она.
Я ухмыльнулся.
— Только оттуда. Но ладно, пойдем, иначе нам не дадут спокойно поговорить.
Всю дорогу до кабинета мы молчали, я мысленно подбирал слова, Амелия или злилась еще, или просто нервничала, постоянно теребя рукав мантии. К нашей общей радости, путь занял совсем немного времени.
— А теперь рассказывай, где ты был так долго? — требовательно сказала Амелия, закрыв дверь. Она взяла стул и села напротив меня.
— Мой отец наивно пытался сбежать из Азкабана, ранил одного стражника, а второй попал в него неизвестным
Амелия охнула, кинулась ко мне и обняла.
— Драко, поверь, все наладится. Нужно было раньше рассказать. Прости, что злилась на тебя.
— Все нормально. Мне нужно было действительно раньше вам всем рассказать, но я, как только получил письмо от мамы, совершенно перестал соображать, быстро собрался и, с трудом уговорив МакГонагалл отпустить меня, уехал.
— Не думай об этом. Все нормально. И еще, Драко, я с тобой, — она крепче сжала меня в объятиях, а потом чуть отстранилась, посмотрев мне в глаза долгим взглядом, и попыталась поцеловать.
Я отвернулся, и, слегка надавив ей на плечи, заставил отодвинуться от меня. Она удивленно и даже слегка испуганно посмотрела мне в глаза.
— Что?
— Прости, — сказал я, пряча взгляд. — Амелия, так не получится. У нас ничего не получится.
— Почему? Я ведь ничего от тебя не требую, — растерялась она.
— Дело не в этом. Просто я понял, что ничего, кроме дружбы, у нас не может быть. С моей стороны, по крайней мере. И все отношения, которые будут выходить за эти рамки, принесут нам обоим только боль. Понимаешь?
— Нет, — она помотала головой. — Ты ошибаешься.
— Это ты ошибаешься, — как можно более мягко произнес я. — Пойми, ты не знаешь меня в достаточной мере. Я невыносим и могу легко причинить боль, даже тому, кто мне не безразличен. Давай будем только друзьями.
— У тебя кто-то есть? — выпалила Амелия. Ее лицо покраснело, руки подрагивали.
— Нет. И это не имеет значения…
— Тогда я не понимаю. Как ты можешь знать наперед, что у нас с тобой ничего не получится?
— Я просто знаю, и все. Я чувствую, — пробормотал я.
— Нет. Мне все ясно. У тебя кто-то есть, может быть, вы с ней не вместе, но ты питаешь к ней особые чувства, смотришь на нее и чувствуешь, как внутри становится тепло только от того, что она рядом, может быть, она и снится тебе… — она замолчала на мгновение, и ее глаза резко расширились. — Это… профессор Грейнджер?
— Амелия, — предостерегающе сказал я.
— Не надо, — голос дрожал, она грустно улыбнулась. — Должна была раньше догадаться.
Я молчал, стараясь смотреть куда угодно, но только не на нее. Эгоист чертов.
— Что ж, насильно мил не будешь. Только у вас с ней вряд ли что-то получится. По этой же причине.
— Она вообще к нашему разговору никакого отношения не имеет!
— Драко, я люблю тебя! — пронзительный голос Амелии эхом отбился от стен кабинета. Мне стало не по себе — страшно разболелась голова.
— Спасибо и прости, — выдавил я.
Она всхлипнула, слезы крупными каплями заструились из ее глаз.
— И ты меня прости, — прошептала она. — Я пойду.
— Подожди! Алекс ничего не знает и… лучше не говорить ему обо всем этом. И вообще, вам надо помириться.
Амелия застыла, как каменное изваяние.
— Ты заботишься о нем гораздо больше, чем обо мне. Но только это я готова ради тебя на все, не он. Тебе нужно было только попросить, и я бы сделала для тебя все, что угодно. Убила бы ради тебя. Слышишь? А Алекс никогда не будет на такое способен. И профессор Грейнджер тоже! В мире всем на всех плевать, а мне на тебя — нет.
— Мне не все равно, что с тобой происходит. И с Алексом тоже.
— Значит, мы с ним на одном уровне в твоем рейтинге?
— Вы — мои друзья.
— Ну хорошо… Ради тебя, только ради тебя — слышишь? — я ничего не скажу ему. Но вот мириться с ним или нет — это уже мое личное дело.
— Спасибо, — тихо отозвался я.
— Зря ты так со мной. И знаешь… Я все равно тебя не забуду, — прошептала Амелия, вытерев слезы тыльной стороной руки, и выбежала из кабинета.
Дверь хлопнула, и наступила пронзительная, режущая слух тишина. Голова раскалывалась от боли. Если бы я был хоть на грамм глупее, я бы уже выпил то зелье, которое нес Гермионе для проверки. И тут до меня дошло, что она, должно быть, ждет меня сейчас в своей лаборатории, а я совершенно не спешу.
Отогнав мысли о головной боли в дальний угол сознания, я поспешил к Грейнджер. Около лаборатории я оказался только спустя пять минут.
Занеся руку, чтобы постучаться, я так и застыл с поднятым кулаком. Из лаборатории доносились два голоса. И я прекрасно узнал обоих говоривших — это были Грин и Гермиона. Я растерялся. Что мне следовало сделать: развернуться и направиться куда-то в сторону, дожидаясь, пока Грин уйдет, нагло прервать их разговор, ведь я договорился с Гермионой о встрече, или остаться на этом месте и послушать их беседу? Колебался я недолго, ровно до той секунды, как услышал свое имя, и уже без раздумий переместился вплотную к двери и, затаив дыхание, начал внимательно слушать.
— Не знаю, Питер, — говорила Гермиона. — Я понимаю, что у Малфоя довольно компрометирующее прошлое, но он изменился. Поверь мне!
— Гермиона, этот странный парень, возможно, и стал вести себя иначе, но это вполне может быть всего лишь маска, — отвечал ей Грин.
— Я достаточно неплохо разбираюсь в людях. Сейчас он искренен в своих поступках.
— Тогда почему с тобой происходит не пойми что, когда он оказывается поблизости? Упавший шкаф, пропавшее зелье, в конце концов, нападение на тебя в Косом переулке на Рождество! — голос Грина звучал очень уверенно.