Ришик или Личная собственность медведя
Шрифт:
До тех пор, пока не случилось оно! Явление приведения народу...
Я не знаю, кто и как до этого додумался, но когда во всем зале погас свет, мы все озадаченно замолкли. По позвоночнику как-то сам собой пополз неприятный холодок страха, все зашумели, пытаясь достать мобильники, кто-то нервнохихикнул в темноте... а затем четко и громко раздалось откуда-то из угла одно единственное слово, произнесенное механическим детским голоском: «Мама»!
Словно там сидела заводная кукла или что-то в этом роде...
Мы все замолчали, переглядываясь в полумраке. А я отодвинулась назад, машинально прижимаясь спиной к Мише, который сидел и пытался... сдержать смех?
Но что-либо спросить я у него просто не успела - в другом, абсолютно темном углу раздался звук, до ужаса похожий на рычание, а со сцены послышались чавкающие звуки, как будто там кого-то с аппетитом поедали...
И, как будто этого было мало, с внезапным грохотом и шумом распахнулись двустворчатые двери!
Девчонки вскрикнули, кто-то взвизгнул, а со стороны выхода повалил густой и жутковатый туман.
Мне стало страшно уже по-настоящему, но...
Все закончилось так же неожиданно, так же, как и началось. Все звуки смолкли, туман потихоньку стал рассеиваться, кто-то из парней даже нервно рассмеялся...
И тут из-за барной стойки неожиданно вывалилось с жутким криком большое и страшное нечто, закутанное во что-то белое!
Визг стоял... Я даже не успела испугаться, я банально от него оглохла!
А вот особо стрессоустойчивые работницы клуба, пережив первый страх и шок, внезапно и не сговариваясь, решили дать отпор объявившемуся монстру, явив тем самым его настоящее лицо.
И это лицо, не выдержав обстрела апельсинами, яблоками и прочими фруктами, через минуту сдалось, сдергивая с себя огромный кусок полиэтилена, пробасив знакомым до неприличия обиженным голосом:
– Девки, да хорош! Прибьете же!
– Илья Алексеевич!
– вопль вышел на удивление слаженный, громкий и полный праведного возмущения.
И вот только тогда в зале моментально зажегся свет, из-за лестницы выпали ржущие Женя с Сашей, а за спиной Эльзы, которая пыталась казаться спокойной, откровенно расхохотался начальник службы безопасности...
К слову, наш ледяной администратор не стала ругаться, укорять собственное начальство или обижаться на своего парня. Вовсе нет! Она просто принялась медленно и последовательно закатывать рукава надетой на нее толстовки...
И этого вполне хватило, чтобы Олег тут же подскочил и принялся самым натуральным образом улепетывать от возможной, но несомненно страшной мести!
Которая, к слову, не заставила себя долго ждать.
Как и остальных байкеров, организовавших вот такое вот развлечение за счет наших бедных нервов!
Надо ли говорить, что и Мише, как одному из главных зачинщиков, пришлось от меня как следует побегать?
Ведь, как прокомментировал эту картину невозмутимо наблюдающий за активно наворачивающим круги начальством Шут, ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным...
Глава 17.
– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Известно всем, тарам-парам, на то оно и утро!
– Кто-нибудь, заткните этот гребаный будильник псевдо советского производства, пока я его собственноручно не придушил, - послышался откуда-то сбоку негромкий стон, в чьей хрипотце с трудом можно было опознать голос Кощея. – И так башка трещит по швам!
– А я чего? А я ничего! – послышался смешок на удивление бодрого Шута. – Сами просили разбудить к одиннадцати. Вставай, страна огромная, похмельем заклейменная… Через час уже автобусы приедут! Встаем, встаем, встаем! И не горим желанием убить меня за раннюю побудку, все претензии к моему вышестоящему руководству!
– Эй, руководство, - с трудом сдержав смешок, я потрясла Мишу за плечо, зная наверняка, что он уже не спит, а усиленно притворяется. – Кажется, там на твой персонал жалуются.
– Харлей, жалобы по твоей части! – не открывая глаз, громко усмехнулся один из владельцев клуба. Перевернулся на бок, но меня не отпустил, крепче прижимая к своему телу, явно собираясь вздремнуть еще немного…
И, не смотря на то, что в одном спальнике на двоих было немного тесно и жарковато, я абсолютно ничего не имела против.
– Уволить и все дела, - раздался откуда-то издалека сонный бас Харлея.
Бедный Лёшка аж воздухом поперхнулся от такого предложения!
– Да я.. да вы… Да что б я еще раз согласился на что-то подобное… Да не уговорите!
– Правильно, - послышался сонный зевок арт-директора. – Ибо уговаривать будет уже некого…
– Это произвол! Я буду жаловаться!
– Будем надеяться, что к твоим жалобам все останутся глухи, немы и равнодушны, - сонным голосом добавила проснувшаяся, точнее разбуженная громкими разговорами Катерина. – И мы, наконец, сможем нормально поспать.
– Олег Геннадьевич, ну хоть вы встанете на защиту бедного и несчастного меня?
– Даже и не знаю…
– Верещагин, заканчивай давить морду подушкой, - судя по негромкому стуку и тихому, проникновенному шипению, эту самую подушку только что безжалостно выдернули из-под головы нашего начальника охраны. – И иди спасай собственного подчиненного, от устроенного твоими же стараниями произвола.
– Эльза… счастье вы мое, надежда и опора! Солнце вы мое незаходящее, единственный луч света в царстве безжалостной тьмы, устроенной нехорошими руководителями…
– Которые с радостью сейчас встанут и треснут тебе по тыкве, если ты прямо сейчас не заткнешь свой фонтан!
– Олег Геннадьевич, я ж любя…
– Тю, Лёшик… Не дрейфь, Олежка просто с похмела от ревности подсохнул!
– Неаполь, вот что б я без твоих пояснений делал…
На этом моменте уже окончательно проснулись уже все: и кто крепко спал, и кто еще дремал, и кто наблюдал одним глазом за разворачивающимися событиями…