Ришик или Личная собственность медведя
Шрифт:
– Обещаю, маленькая моя, - обняв свою девушку, он на миг коснулся губами ее лба.
– Куда же я от тебя денусь?
Не показалось...
– Риш, ты заболела, - приложив ладонь к ее лбу, нахмурился рокер, почувствовав явный жар. Пока небольшой, но все же.
– Я в порядке, - улыбнувшись, Арина покачала головой, убирая его руку. И на миг прижалась к нему крепко-крепко, глухо прошептав.
– Ты только возвращайся скорее, ладно?
– Со мной ничего не случится, - обняв ее в ответ, уткнувшись носом в мягкие, взъерошенные волосы, тихо усмехнулся. Неизвестно, кого он сейчас пытался успокоить больше ее или самого себя.
– Я постараюсь вернуться как можнобыстрее. Пара дней, максимум. Ты и соскучиться не успеешь. Ну? Ты мне веришь?
– Верю, - кивнула девушка, но улыбка ее вышла какой-то грустной.
– Я буду скучать.
– Я тоже, Риш. Я тоже...
К сожалению, на долгие прощания времени не оставалось. И потому, быстро умывшись, Мих оделся и, прихватив так и не разобранные вещи, вышел из ванной. Он уже собрался уходить, но, заметив сидящую на краю кровати девушку, незаметно шмыгнувшую носом, задержался еще ненадолго. И то лишь для телефонного звонка.
Надо сказать, что поздний вызов увенчался успехом - младший Алёхин не успел даже докурить, как в спальне нарисовался слегка нетрезвый старший... с не менее трезвым Кощеем в обнимку.
– А я думал, нас на продолжение гулянки позвали, - оглядев комнату, освещенную лишь тусклой настольной лампой, разочарованно выдал финансист, который, как казалось, больше притворялся, чем был пьян на самом деле. Скинув свою руку с плеча Влада, байкер уселся прямо на стол и, зевнув, закурил, попутно интересуясь.
– Чё звал-то в такую рань?
– Мне нужно уехать, - не разделяя его веселья, ответил Миша, накидывая куртку из плотной кожи с меховой подкладкой.
– Прямо сейчас. Влад, присмотри за Ариной, пока меня не будет.
– Миш, не надо, - попробовала возразить Риша, но, увы, ее мнение в расчет не бралось от слова вовсе. Шутить со здоровьем собственной девушки Михаил не собирался.
– Это то, что я думаю?
– с мужчины слетел весь алкогольный дурман разом, даже взгляд, казалось, стал яснее и четче.
– Именно, - откликнулся Мих, подходя к кровати. Наклонившись, он на прощание поцеловал Арину в висок, попросив.
– Не спорь, пожалуйста. Влад, она, кажется, простыла. Посмотри, чтобы не стало хуже.
– Понял, - не расценив в просьбе ничего криминального, Владислав мельком оглядел спальню, после чего скомандовал.
– Ложись, Риш. А я попробую найти в этой дыре если не медиков, то хотя бы градусник.
Арине ничего не оставалось делать, как подчиниться, а ее парень, кивнув в знак благодарности, просто вышел, не говоря ни слова, не став даже прощаться.
А Кощей, не сразу сообразив, что происходит, задумчивым взглядом смотрел, как Риша свернулась на слишком большой для нее одной кровати в клубок, прижав колени к груди, закутавшись в одеяло... И, резко развернувшись, вышел из комнаты.
Догнал он владельца клуба уже в фойе первого этажа.
– Мих, слушай, - остановив байкера возле самых дверей, финансист хмуро проговорил, положив ему руку на плечо.
– Ты не знал... мы так и не смогли тогда тебе сказать.
– Сказать о чем?
– удивленно выгнул брови младший Алёхин. Видя, что казначей не торопится с ответом, он коротко ругнулся.
– Кощей, млять, если есть, что сказать, говори быстро. У меня мало времени.
– Этот козел не просто так к Ришке домогался, - собравшись с духом, негромко и серьезно отозвался рокер, не глядя своему другу в глаза. На это его решимости уже просто не хватило...
– Он ее избил, Мих. Когда Лектор с Шутом привезли ее ко мне в больницу, на ее спине живого места не было, одни сплошные синяки и ссадины от ремня с пряжкой. Трещина в ребре, отбитая почка... Она на приеме
тогда сидела, обколотая обезболивающим. А потом не просто у меня в квартире жила. Сначала в больнице отлеживалась...
– Какого х...
– парень на это если и смог ответить, то далеко не сразу, и далеко не цензурно. А голос надсадно хрипел, выдавая охватившие его эмоции, которые удавалось подавить с трудом, чтобы не треснуть одному из лучших друзей в морду.
– Какого хрена вы молчали, Кощей?! Почему я узнаю об этом только сейчас?!
– А я, млять, как должен был, по-твоему, об этом сказать?
– как-то слишком равнодушно ответил финансист, переводя на него уставший взгляд. И усмехнулся.
Зло, цинично, ядовито.
– Дружище, прости, я тут тебе сказать забыл: кто тебя убить хочет, тот твою девушку избил! Серьезно, мля?! Долго бы тогда на одном месте усидел?
– Чёрт!
– ругнувшись, Мих со всей силы долбанул кулаком по стене, в кровь сбивая костяшки пальцев. Выругался еще раз, и еще, после чего резко выдохнул и запустил пальцы в волосы.
– Сука...
– Он не сука, он хуже, - понимая, что речь идет не о нем, отрицательно покачал головой Кощей. И, снова положив ладонь на плечо друга, с силой его сжал, говоря негромко, но уверенно.
– Я не для того тебе это сказал, чтобы ты разносил здесь все подряд. И уж точно не для того, чтобы ты вернулся и начал выяснять отношения с Ариной. Просто... эта тварь должна ответить, Мих. За всё, что он
сделал.
– Ответит, - теперь уже по лицу директора «Максимуса» пробежала злая, мрачная и жутковатая усмешка, а руки до хруста сжались в кулаки.
– Не сомневайся...
Глава 18.
Владимир Николаевич Чернявский, известный в определенных кругах как Володя Черный, искренне считал, что к своим шестидесяти годам он достиг всего, чего хотел.
Ставя перед собой четкую и определенную цель, он всегда шел к ней, не гнушаясь пользоваться для ее достижения всем тем, что удачно подворачивалось под руку.
Законы этики и морали, а так же принятые нормы поведения, учитывая его некий… статус, не волновали его никогда. Безжалостный, своенравный, упрямый и беспринципный – таким его знали с малолетства, с самой первой ходки. Таким он и остался, разве что со временем успел набраться немного терпения и стал куда более осмотрительным.
И теперь у него было всё: деньги, связи, немалая сфера влияния, непререкаемый авторитет в определенных кругах. Его боялись и уважали.
Однако… как и у любого нормального человека, у Владимира Николаевича была своя небольшая слабость, противиться которой иногда не было ни сил, ни желания.