Риск
Шрифт:
Кэтрин чувствовала себя виноватой, поскольку это она уговорила меня поехать с ней в Воксхолл. И потом вдруг сказала с тревогой во взгляде:
— Похоже, Филип знаком с этим Клэвеном, Джорджи. — Она нервно прикусила губу. — Ты не думаешь, что Филип может иметь какое-то отношение к тому, что с тобой случилось?
Я вскипела.
— Да как ты могла предположить такое, Кэтрин? — горячо воскликнула я. — Клэвен меня спас! Филип попросил его разыскать того, кто покушается на мою жизнь. — Я сердито уставилась на нее. —
Она молча кусала губы, потом промолвила:
— Прости меня, Джорджи. Просто я не понимаю, зачем кому-то понадобилось тебя преследовать. У меня это в голове не укладывается, ты ведь ни для кого не представляешь угрозы. Почему же ты тогда постоянно попадаешь в смертельно опасные переделки?
Мы с Фрэнком переглянулись, сидя друг против друга у камина. Я уже рассказывала Фрэнку про моего отца-шантажиста, но мне не хотелось говорить об этом Кэтрин. Ведь ее отец был в черном списке пяти жертв. По-видимому, Кэтрин была не так уж привязана к отцу, но кому захочется узнать, что твой родитель — шулер?
А главное, я боялась, что эта история выставит меня перед ней не в лучшем свете. Мы стали очень близкими подругами, и я не хотела терять ее доброе расположение. Я взглянула на нее. Она сидела на краешке стульчика букового дерева, придвинутого к трюмо, и по ее виду я могла заключить, что она не верит в невиновность Филипа. Я вздохнула и сказала:
— Как видно, придется посвятить тебя в эту тайну. История эта довольно неприятная, Кэтрин, так что приготовься. — И я поведала ей то, что уже знал Фрэнк.
Когда я окончила свою повесть, глаза у Кэтрин за стеклами очков стали круглыми, как плошки.
— У папы были проблемы с деньгами? — изумилась она. — Я этого не знала.
— Филип обнаружил это, когда вступил в права наследства. Потому-то он так много времени проводит с поверенными в делах и управляющим. Он пытается снова вернуть Уинтердейл-Парку былое величие.
— А я-то считала папу скупым, — задумчиво промолвила Кэтрин.
— Нет, просто он разорился и погряз в долгах. Стал играть в карты, частенько прибегая к шулерству, и мой отец его на этом поймал.
Кэтрин протянула мне руку. Я вложила пальцы в ее ладонь, и она крепко пожала их.
— Мне так жаль, Джорджи, — сказала она. — Представляю, какое это было потрясение для тебя, когда ты узнала правду о своем отце.
Я смотрела на нее непонимающим взглядом:
— Кэтрин, мой отец шантажировал твоего! Разве ты не ненавидишь меня за это?
— Ну конечно, нет, — ответила она. — Как могут отношения наших родителей повлиять на нашу дружбу? Я выдернула у нее свою руку.
— Да ты что, не слушала меня? После того как умер мой отец, я явилась сюда и шантажировала Филипа. Поэтому он и согласился устроить мне сезон. Я такая же, как мой отец.
— Вовсе нет, — мягко возразила она. — Ты же сделала это
У Фрэнка вырвался стон.
Я захлопала ресницами. Должно быть, я когда-то говорила об этом с Кэтрин, но сейчас ее слова больно ранили Фрэнка.
В этот момент Реджи заплакал. Я обернулась к Марии, которая все это время сидела в шезлонге, держа сына на руках, и слушала нас смущенно и недоверчиво.
— Малыш, наверное, голоден, — с улыбкой сказала я ей.
— Да, миледи.
Я подумала о том, где разместить Марию, и решила, что удобнее всего ей будет в бывшей комнате Анны. Леди Уинтердейл и экономка закатят истерику — ну и пусть, мне все равно. Марию нельзя помещать вместе со слугами — они будут обращаться с ней как со шлюхой.
Да, она шлюха, но это не ее вина.
Как только Филип вернется в Лондон, я поговорю с ним и попрошу его отправить Марию в наше загородное поместье.
Я встала.
— Идем со мной, Мария, я покажу тебе твою комнату, и ты сможешь спокойно покормить там Реджи.
Филип прибыл в Мэнсфилд-Хаус в шесть вечера. Я была наверху в своей гардеробной и переодевалась к обеду, когда он вошел в дверь. Вид у него был угрожающий. Бетти с испугу выронила щетку, которой расчесывала мои волосы. Та со стуком упала на трюмо, и мы обе вздрогнули.
— Ты свободна, Бетти, — процедил он. — Я бы хотел поговорить с ее светлостью наедине.
— Слушаю, милорд, — пролепетала Бетти, и стремглав вылетела из комнаты.
Не успела дверь за ней захлопнуться, как Филип тем же придушенным от ярости голосом спросил меня:
— Итак, что же тут произошло?
Я обернулась к нему и храбро встретилась с ним взглядом.
— А что тебе успели рассказать? — ответила я вопросом на вопрос.
— Моя дражайшая тетушка сообщила мне, что ты ездила с Кэтрин и Фрэнком в Воксхолл, потом исчезла на целую ночь, а когда вернулась, то привела с собой «молодую особу сомнительной репутации», — хмуро ответил он.
— Твоя тетушка просто невыносима, Филип! — раздраженно заметила я. — Она все время сует свой острый нос в мои дела. Все это должна была рассказать тебе я, а не она!
Он скрестил руки на груди. Вокруг рта обозначились суровые складки.
— Что ж, я слушаю тебя, Джорджи, — сказал он.
— Сейчас ты все и узнаешь, — с достоинством промолвила я и рассказала ему, что случилось за время его отсутствия. Единственное, о чем я умолчала, это о том, что Алф собирался меня изнасиловать. Я чувствовала, что это будет последней каплей и Филип не на шутку рассвирепеет.
Я закончила свой рассказ. Он молча сверлил меня холодными голубыми глазами.
— Я же строго-настрого запретил тебе покидать дом, пока я в отъезде.