Риск
Шрифт:
Тем не менее она отправилась к беседке.
Я оказалась права насчет леди Уинтердейл — пять минут спустя после ухода Кэтрин она разыскала меня и стала допытываться, где ее дочь.
— Она пошла в дом, тетя Агата, — ответила я с самым простодушным видом. — У нее что-то с желудком.
Тетя Агата бросила на меня злобный взгляд:
— Джорджиана, ты должна была проводить ее.
— Она не захотела, тетя Агата. Сказала, что полежит немного, пока все пройдет.
— Если Кэтрин плохо
— Может, вам пойти и переговорить с ней об этом? — предложила я.
— Да, я так и сделаю, — сказала она, глядя на меня сверху вниз. — Я недовольна твоим невнимательным отношением, Джорджиана.
— Простите, тетя Агата, — покорно пробормотала я.
И матушка Кэтрин величественно поплыла к дому проведать свою дочь. Как только она скрылась за поворотом, я ушла с террасы. Я не знала, кто именно попытается напасть на меня, но была уверена в одном: этот человек, несомненно, пристально следит за мной.
Я шла через заросли бука по направлению к беседке. По дороге я пыталась убедить себя, что все пройдет, как задумано, что убийцу поймают и мне удастся вернуть Филипа. Деревья уже распустились, и сквозь редкую молодую листву я видела, как игриво сверкают на солнце темно-зеленые воды Темзы. На лужайке росли фиалки, ветреницы, зеленел щавель и виднелись голубые цветки вероники, которые всегда напоминали мне глаза Филипа.
Мое внимание привлекла хорошенькая фиалка, и я нагнулась, чтобы получше ее рассмотреть, как вдруг кто-то крепко обхватил меня за талию, и я оказалась притиснутой к худощавому мужскому телу.
Я не слышала, чтобы меня преследовали, — нападающий подкрался бесшумно.
— Не вздумайте кричать, леди Уинтердейл, — прозвучал знакомый голос. — У меня в руке пистолет. Это был голос Чарльза Говарда. Мое сердце бешено заколотилось от страха.
— Но это невозможно, — пробормотала я. — Как вы могли прогуливаться здесь, пряча пистолет в кармане?
Он зловеще рассмеялся, и что-то твердое уперлось мне под ребра.
— Это очень маленький пистолет, но, смею заметить, стреляет не хуже любого другого.
Я в отчаянии оглянулась вокруг. Мы были слишком далеко от беседки, и Кэтрин не могла меня видеть.
— Знаю, это вы пытались убить меня, — вызывающе сказала я, физически ощущая исходящие от него волны горячей ненависти.
— Да, это так. Вы заслуживаете смерти, леди Уинтердейл. Такие, как вы, позорят общество. Вы погубили, разорили меня. Я вынужден был заложить имение, погряз в долгах и никак не могу расплатиться с этими ростовщиками-кровососами. А виноваты в этом вы, и только вы!
— Но я ничего плохого вам не сделала! — вырвалось у меня. — Наоборот, пыталась вам помочь и сожгла все отцовские бумаги, обличающие вас.
Дуло пистолета вдавилось мне в бок еще сильнее.
— Я не верю вам, леди Уинтердейл. Вы заставили Уинтердейла жениться на себе с помололо шантажа. Кто поручится, что теперь вы не приметесь за меня?
— Я не шантажировала Уинтердейла!
— Неужели? — переспросил он дрожащим от ярости голосом. — В свете говорят совсем другое.
Я отчаянно пыталась придумать, как мне его остановить.
— Если вы убьете меня, подозрение падет на вас, — сказала я. — Все видели, как я ушла с террасы, и ваш уход тоже не остался незамеченным.
Все это время он продолжал держать меня, прижимая к себе, так что лица его я видеть не могла.
— Я уже думал об этом, — сказал он. — Хорошо же, идем, проклятая сучка. — И он подтолкнул меня вперед.
— Куда вы тащите меня? — воскликнула я, надеясь, что он поведет меня к беседке.
— Мы идем к берегу. Там, на реке, с вами произойдет несчастный случай, — ответил он.
Я похолодела от ужаса. Мне ни разу не пришло в голову, что злоумышленник может затащить меня в лодку. Плавать я не умела.
— Нет! — крикнула я, но только начала вырываться, как он с силой ткнул дуло пистолета мне в бок.
— Перестаньте вырываться, леди Уинтердейл, — злобно прошипел Чарльз Говард. — А то я нажму курок. Мне теперь терять нечего — я благодаря вам человек конченый.
Его помутившийся разум спутал меня с моим отцом, и мне никак не удавалось его переубедить.
Он повел меня вниз по тропинке, на берег реки.
— Но вы должны мне поверить — я не собираюсь выжимать из вас последнее пенни, — говорила я, ковыляя впереди него и спотыкаясь на каждом шагу.
— Это невозможно, — мрачно сказал Говард, и я поняла, что он достиг того состояния полной невменяемости, когда никакие доводы его не убедят. Этот человек так долго жил в постоянном страхе, что тронулся умом. Он помнил только о том, что я его враг и от меня необходимо избавиться.
Меня такое положение дел отнюдь не устраивало.
Мы достигли берега реки. К дереву была привязана лодка, и я поняла, что Говард тщательно подготовился к встрече со мной.
Он пихнул меня в спину. Я обернулась и увидела направленное на меня дуло маленького, инкрустированного серебром пистолета.
— Забирайтесь в лодку, — приказал Говард.
Либо я залезу в лодку, либо он меня пристрелит.
Выбора не было.
И я прошла в лодку.
Он осторожно последовал за мной, держа под прицелом, сел на скамью, оттолкнулся веслом от берега, и мы поплыли по темным водам Темзы.
Кроме нас, на реке не было ни одной лодки, поскольку все лодочники, нанятые Эмберли, пошли в дом выпить чаю.