Рискованное увлечение

Росс Джулия

Джульетта чувствовала, как ускорился пульс. Это было похоже на панику. Она проглотила комок в горле.

Когда сын герцога рассказывал ей о том лондонском пари, он произнес еще одну фразу: «Я знаю, Грейсчерч от вас ничего не добьется. Вы можете обезоружить подобного хлыща одним движением бровей!»

Однажды это уже почти случилось, когда она ехала с ним в открытом экипаже. Олден Грэнвилл целовал ее, а она притворялась, что ее это не трогает. Тогда она еще заметила выражение растерянности, промелькнувшее на его лице. Пусть сейчас он думает,

что добился ее благосклонности. Пусть считает, что выиграет свое пари. Позже она выскажет ему свое презрение! Она унизит его, уничтожит его гордыню. Не оставит камня на камне от его тщеславия.

Кромешная тьма заполонила все, Джульетта только слышала, как он размеренно дышит. Его пронзительный мужской запах щекотал ей ноздри. Она вспомнила, как вдыхала этот запах, точно свежий воздух в гостиной сэра Реджинальда, когда Олден Грэнвилл только вошел и встал сзади. Другие мужчины так благоухали, будто их поливали крепкими духами. От него, напротив, всегда веяло свежестью, как от быстро бегущего ручья. К этому чистому запаху примешивалось что-то еще, не поддающееся определению – сугубо мужское, и ей хотелось втягивать это в глубь легких. Его красота вводила в искушение, будь он неладен!

– Остается мало времени, – проговорила Джульетта в это дышащее жизнью молчание.

Что-то упало на пол. Звук от удара отозвался в ее сердце, подобно легкой вспышке паники.

– Что вы делаете?

– Снимаю туфли, – спокойно сказал Олден. Затем негромко лязгнул металл.

– Что это?

– Моя шпага, – вновь ответил он. – На время подобных занятий я обычно ее снимаю.

Его насмешливый голос был полон уверенности, черт бы его побрал!

– Вы раздеваетесь? – спросила Джульетта слишком высоким голосом, близко к визгу.

– Это вас тревожит?

Послышалось легкое шуршание. Должно быть, сбрасывает свой розовый жилет.

– Нет, не тревожит, – сказала Джульетта. – Конечно же, нет! – Но, несмотря на свой бравый ответ, она застыла на месте словно примерзшая.

В темноте прошуршало что-то тонкое и мягкое. Потом что-то, почти неуловимое, наподобие звона крошечных колокольчиков с его кружев, прозвучало в неслышном для уха микромире.

– Тогда вам будет приятно узнать, что сейчас я стягиваю рубашку. Следующими будут панталоны.

Джульетте пришлось крепко зажмурить глаза, так как в черной яме перед собой ей виделось, как Олден Грэнвилл, сильный, весь сверкающий золотом, движется по ее лугу. Она ощутила прилив тепла, словно кожа впитала огонь того воображаемого яркого солнца.

Что-то глухо щелкнуло. Он расстегивает пуговицы?

Послышался легкий шелест материи. Панталоны?

Распространяющийся огонь подбирался к ее животу, проникая длинными щупальцами глубоко внутрь. Спокойнее! Пусть ответное пламя охватит Олдена Грэнвилла. Она подождет. Пусть он, отвергнутый ею, в отчаянии умоляет ее. И тогда она наконец посмеется над ним!

Чуть слышные дрожащие звуки подсказывали, что легкое белье скользнуло вниз по голым мускулистым ногам.

Дыхание Олдена Грэнвилла стало частым и мощным. Кроме этого устойчивого монотонного ритма, теперь не было слышно ничего.

– Вы раздеты? – спросила наконец Джульетта.

– Да. – Олден Грэнвилл улыбался, судя по голосу.

У нее загорелось лицо от стыда. Но ей следовало это знать. И нужно также знать, что сейчас он возбужден и остро в ней нуждается, а стало быть – уязвим.

– Вы готовы?

– Да.

Джульетта постаралась дышать спокойно. Но пламя сжигало ее, мешая обрести нормальный ритм.

– Как велико ваше желание? – спросила она.

– Я вибрирую желанием…

– Я не могу знать! Мне не видно. – В напряженном голосе чувствовалась тревога со скрытой в ней всепоглощающей яростью.

– Я весь в огне, и чтобы понять силу моей страсти, вам не нужны глаза. Вы чутьем это знаете, Джульетта. Потому что сами чувствуете то же.

Не сейчас! Еще не время для отмщения! Он должен дойти до предела отчаяния. Однако ноги не хотели слушаться. С подкашивающимися коленями она могла рухнуть в кипу атласных юбок и обручей.

Джульетта вытянула руку, двигаясь вслепую. Она ничего не видела. Не знала, где он. И уже не могла истолковывать доносящиеся негромкие звуки.

– И что теперь? – спросила она дрожащим от страха голосом.

– Теперь дело за вами, – сказал виконт.

Беспорядочно хватая руками воздух, Джульетта пыталась за что-нибудь ухватиться для устойчивости, но пальцы коснулись только чего-то мягкого и шелковистого. В первую секунду она оторопела.

Но, как оказалось, это были всего лишь его волосы. Олден Грэнвилл стоял на коленях у ее ног.

У нее перехватило дыхание. Усилием воли она заставила себя вдохнуть, потом снова.

– Успокойтесь, – сказал он. – Расслабьтесь. Ваше желание – для меня закон.

Она стояла неподвижно как истукан. Ее пальцы задержались в этих золотистых волнах, мягких и нежных. Джульетта провела рукой, ощущая пробор, пологую рябь кудрей и тяжелый оползень золота, схваченного на затылке лентой.

– Можете развязать, если хотите, – сказал Олден.

Джульетта не хотела отвлекаться на слова. Она держала в ладонях текучую массу, желая предаваться только этому ощущению.

– Вы о чем? – спросила она, пытаясь снова сосредоточиться на отмщении. Эта мысль огнем прожигала сознание.

– О моих волосах, – ответил Олден Грэнвилл. – Вы можете развязать ленту, если вам нравится. – Голос его звучал весело и приветливо. – Тогда я действительно буду совершенно голый, как Адам при сотворении мира.

Джульетта остановилась в оцепенении. Она своего добилась. Этот распутник, беспомощный в своем желании, стоит перед ней на коленях. Она собиралась его словесно уничтожить. Выхолостить в нем желание, чтобы он ощутил свое бессилие, когда она станет изливать свое презрение. Но почему сейчас что-то дрогнуло в ней, когда он попросил распустить его волосы?