Рискованное увлечение
Шрифт:
– У меня был младший брат. Он умер. Так пусть ваш выигрыш спасет хотя бы того маленького мальчика, который еще жив.
– Шерри? Он внебрачное дитя неизвестного человека. Почему вы заботитесь о спасении чужого ребенка, Джульетта?
Пальцы Олдена двигались кругами, захватывая все большую площадь ее тела, подбираясь к затылку. Она была готова замурлыкать от удовольствия.
– Я понимаю, – сказала Джульетта, – между этими двумя детьми нет никакой связи. Но мне думается, спасти маленького мальчика будет благим делом, поскольку это в наших силах. Если угодно, я делаю это потому, что Шерри напоминает мне Кита. Я имею в виду моего маленького брата Кристофера, виконта Киттеринга. Мы все звали его Китом. – Темнота и тепло дышали спокойствием, создавая иллюзию ухода от суровых реалий дневного света.
– Вы можете рассказать мне, что случилось? – мягко спросил Олден.
Джульетта никому не рассказывала об этом, за исключением мисс Паррет. Боль утраты продолжала терзать ее подобно незаживающей ране. Но рядом с этим человеком она чувствовала себя в безопасности.
– Он утонул, когда ему было семь лет. Это была моя ошибка. – Вымученные слова, роняемые одно за другим, падали в спасительный кокон темноты. – Через шесть месяцев после нашего бегства с Джорджем я написала отцу. Мы рассчитывали на его прощение. К тому времени я продала большую часть своих драгоценностей. Мы с Джорджем думали, что лорд Фелтон смилостивится и пожалует нам мое приданое, чтобы мы могли как-то устроиться в этом мире. Тогда же я написала матери. Мне очень недоставало ее и Кита. Я просила тайно встретиться со мной в гостинице. Моя мать хотела, чтобы я покинула Джорджа и вернулась домой.
– Но вы отказались.
– Я же была замужем, – сказала Джульетта.
– Вы так свято верили в замужество? – спросил Олден.
– Я дала обет и слишком дорого заплатила за это. Я никогда бы не позволила себе нарушить супружескую верность, если бы Джордж был жив.
– Но вы же были разлучены, не так ли?
– Он оставил меня, – сказала Джульетта. – В тот вечер, когда я последний раз виделась с матерью и Китом, разыгралась ужасная буря. По дороге домой, на переправе, в темноте под дождем, их экипаж перевернулся. Они все утонули, даже кучер.
Олден молчал, окутывая ее теплом и силой. Только его пальцы вели свой разговор, выражая нежность и сочувствие.
– После этого у меня не осталось ничего, – продолжала она. – Одни осуждения. Я не знаю, простит ли отец когда-нибудь мое бегство с Джорджем. Моя мать думала, что это возможно. Но после того как мамы с Китом не стало, Джордж понял, что со мной у него нет никакого шанса жить в достатке. Поэтому он уехал. С тех пор я больше никогда его не видела.
– Так он бросил вас? И это после того, как вы потеряли Кита и мать?
– Едва ли это имело для него какое-то значение, – сказала Джульетта. – Я ничего не хотела, кроме смерти. Как видите, я со своим желанием разрушила всю семью.
– Успокойтесь, Джульетта. – Олден убрал губами горячие слезы, внезапно выступившие у нее на глазах. – Вы имели полное право удовлетворять свое желание и жить, как вам хочется. Вы не разрушали свою семью. Это сделала судьба. Судьба и случай.
– Пусть так, но людей уже нет. Мой отец так и живет в одиночестве, с разбитым сердцем. И у меня ничего не осталось, кроме моего медальона.
– Вашего медальона? – Руки Олдена внезапно затихли.
– Мне дала его мать, когда, родился Кит. – Джульетта коснулась теплой гладкой поверхности золота. – Этот медальон – наследство Фелтонов. Согласно семейному преданию, в нем содержится ключ к богатству. Наверное, этот медальон стал символом того, как все мы любили друг друга. Особенно как я любила моего маленького брата. Мы с Китом придумывали бесконечные игры на основе тех забавных старых записей, что выгравированы внутри. Кроме этого медальона, у меня ничего не осталось.
Олден ничего не сказал, но Джульетта слышала его неспокойное, прерывистое дыхание.
– Теперь вы понимаете? – спросила она. – Не суть важно, признаем ли мы свое желание или нет. Но то, что мы сделали, жизненно важно для Шерри. Возможно, это также крошечная компенсация того, что произошло с Китом.
– То, что мы сделали, – сказал Олден, делая глубокий вдох, – и то, что происходит между нами, не имеет никакого отношения ни к Шерри, ни к Киту. И тем более к моему брату. – Джульетта чувствовала, как вздымается его грудь. – Никакой компенсации просто быть не может. Ничто не восполнит наши потери. Но жизнь продолжается. Наша жизнь, Джульетта! Мы живы!
Он прижался пылающими губами к ее рту – страстно, с жаром, почти с гневом. Неужели горе так близко к гневу? А желание сильнее того и другого?
Джульетта без колебаний возвратила ему поцелуй, вновь погрузившись в сияние страсти.
Позже ей приснилось, что они разговаривают в виноградной беседке. Олден держал ее на коленях и снова спрашивал: «Вам это нравится?» И она честно признавалась, что еще не вполне осознала. «Пять лет я думала, что мой муж жив. Пока я оставалась замужней женщиной, все двери в будущее были для меня закрыты. Пять лет я жила в одиночестве. Вы думаете, я не испытывала желания все эти годы?». «Так, значит, вы признаете существование желания?» – спросил образ из сна. «Ради этого я подарила вам свою душу, – отвечала она. – Теперь, когда я знаю, что Джордж умер, я чувствую себя свободной, Олден Грэнвилл. Свободной для новой любви». «Вы любите меня?» – вновь спросил Олден из сна. «Я люблю вас, – отвечала она, хотя знаю что это разобьет мое сердце».
* * *
Олден проснулся в темноте, но он знал, что уже наступило утро. Джульетта спала. Он чувствовал ровное дыхание у себя на плече. Сколько раз они предавались любви? Сколько раз он изливал свою страсть, свой пыл – все свое существо, упиваясь этим пленительным телом? Он потерял счет. Впрочем, он и не считал.
Ее плоть казалась прохладной под его горячей ладонью. К его удивлению, страсть словно законсервировалась. От прежнего огня остались только тлеющие угли. Отчего так кружится голова и путаются мысли, словно он слегка не в своем уме? Олден отнял пальцы от нежной кожи и сел в постели. Голова раскалывалась от боли. Тело колотил озноб. «Что за черт? Неужели заболел?» Его снова охватила дрожь. Шатаясь, он поднялся с постели, отворил дверь и выглянул в тихий коридор, залитый тусклым светом дождливого утра. Холодный воздух обжег кожу.
Лихорадка!
Олден закрыл на секунду глаза, вспомнив, как он, насквозь промокший, устраивал Шерри в своей ванне, чтобы ребенок не подхватил простуду. Сам же все это время, как безмозглый, оставался в мокрой одежде и с мокрыми волосами, пока кровь не заледенела в жилах.
Голый и пылающий, он содрогнулся, когда плечи вновь обдало холодом.
«То, что мы сделали, жизненно важно для Шерри».
Проклятие! Пари еще не выиграно. Где-то там, в доме, лорд Эдвард ждет от него доказательства.