Рискованное увлечение
Шрифт:
Олден никогда не коллекционировал дамских безделушек. Сейчас он уже и сам не понимал, почему он так сказал.
– Поместье нужно другим людям.
– Но разве вы никому не нужны? Я польщен.
Слова сына герцога больно резанули по сердцу. Он действительно никому не нужен. Ни матери, ни Шерри, ни даже Джульетте.
– Моя персона – моя собственность. Я могу распоряжаться собой, как мне хочется. Поэтому я предлагаю себя.
– Вы очень проницательны, сэр. – Лорд Эдвард подошел ближе и посмотрел Олдену в лицо. – Вы попали в точку. Это как раз то, что и впрямь представляется мне соблазнительным.
Олден оперся рукой на ставень, чтобы не пошатнуться.
– Так мы заключаем сделку?
Сын герцога подошел еще ближе.
– Нет, сэр. Вы совершенно не поняли суть моего плана. Вы никогда не были объектом моей мести – только инструментом. Леди публично меня отвергла и убежала с внуком мясника. Теперь ее очередь попробовать вкус предательства.
– Предательства? – сказал Олден, отпивая из своей чашки. Горький вкус кофе заполнил его рот.
– Естественно. Ради чего она принесла себя в жертву этой ночью? Леди влюблена в вас. Разве это не участь всех ваших женщин? Разве они не дарят бездушному лорду Грейсчерчу свое тело и сердце?
– За исключением этой леди. Ею двигали другие мотивы.
– Не стоит недооценивать себя, сэр! Вы довольно точно угадали, что я желал бы получить от вас. То же, что любой другой, будь то мужчина или женщина. Что касается моих собственных эклектических вкусов, я полагаю, они хорошо известны. Но, увы, я откажусь даже от этого, зная, как ей будет больно, когда она узнает, что вы сделали. – Золотой диск блеснул в тусклом свете, когда лорд Эдвард подбросил медальон и, поймав его, бросил в карман. – Вы отняли у нее единственные вещи, которыми она дорожила больше всего на свете, – ее честь и медальон. Она любит вас, а вы ее предали. Более того, вы предали ее мне.
Олден ухитрился кое-как дойти до дивана. Он ухватился за резную спинку и осел на парчовое сиденье, чувствуя, как пол закружился под ногами. Ножки кресел сдвинулись вместе, словно дерево и позолота сошлись в каком-то диком танце. Темно-кровяное пятно растеклось до края каминной решетки.
– Я вновь о вине… в ту ночь в Лондоне… – Олден прижал к губам кружевной платок и тяжело сглотнул, сгораемый в огне лихорадки. – И этот кофе тоже?
– Как знать. – Гулкое эхо принесло голос лорда Эдварда, казалось, откуда-то издалека. – Однако же удивительно видеть вас таким немощным…
Тогда Олден рассмеялся.
– Вам сегодня везет, лорд Эдвард, – сказал он. – Природа устроила заговор против меня. Я полагаю, у меня инфлюэнца.
Послышатся стук каблуков, и Олден почувствовал у себя на лбу сильные ледяные пальцы.
– Сэр, да у вас жар! Позвольте, я вызову ваш экипаж.
Это было безумием – пить кофе, даже в небольшом количестве, в разгар болезни. Олден откинулся на спинку дивана, ища опоры, и сказал:
– Я предпочитаю остаться.
Лорд Эдвард наклонился ближе.
– Я просто в восторге, что моя компания доставляет вам такое удовольствие.
Блудливые пальцы вцепились Олдену в волосы, оттягивая назад его голову.
– Если вы поцелуете меня, – сказал Олден, – вам лучше убить меня сразу, так как потом я точно убью вас.
– О, Грейсчерч! Сколько страсти! Это так нравится мне в мужчине! – Олден почувствовал, как заостренный край кольца процарапал ему губы, и ощутил вкус крови. – Ваш экипаж уже ждет. Ваш экипаж, ваш глухой Джон и все ваши никудышные люди – тот ублюдок-учитель и такой же ублюдочный ребенок, которого вы так опекаете в Грейсчерч-Эбби, а также ваша полоумная мать. Вас ожидает ваша прежняя жизнь, вместе с ними со всеми. Кроме Джульетты. Теперь она с вами не станет даже разговаривать. Между прочим, я солгал насчет медальона, – добавил лорд Эдвард.
Олден поднял глаза на его напудренное лицо и жестокие подкрашенные губы.
– Так он вам не нужен?
– О нет, он мне нужен. Я солгал, назвав его бесполезным.
Кто-то постучал в дверь. Четверо вошедших лакеев по кивку своего хозяина взяли Олдена под руки. Несмотря на бессмысленность сопротивления, он все же попытался бороться. Кресло разлетелось в щепки. Один мужчина, чертыхаясь, откатился назад. Но один из слуг заломил Олдену руку за спину, и его повели к двери.
Лорд Эдвард последовал на ними.
Холодная морось смачивала волосы и одежду Олдена, окропляла воспаленное лицо. Внутри кареты уже дожидались двое лакеев. Один из них швырнул его шпагу на противоположное сиденье.
Сын герцога облокотился на открытую дверцу экипажа.
– Я солгал еще и насчет некоторых других вещей.
Олден собрал оставшиеся силы, прикидывая дистанцию, взвешивая свои возможности с учетом мертвой хватки лакеев. Лихорадка продолжала нагнетать волны жара. Каждая капля дождя кусала кожу злее кислоты.
– Так что еще?
– Право же, Грейсчерч, я был лучшего мнения о ваших способностях. Как же вы не разгадали двух моих маленьких трюков? Во-первых, медальон содержит ключ к богатству. К такому богатству, какое не приснится в самом диком сне.
– И во-вторых?
Экипаж тряхнуло, когда лошади тронулись с места. Олден вырвал одну руку от державших его лакеев и потянулся за шпагой, как раз когда лорд Эдвард захлопнул дверцу.
– Во-вторых, я солгал о смерти ее мужа. Я только что приехал из Лондона, где разговаривал с Джорджем Хардкаслом. Он жив. Жив и здоров, хотя его финансы в плачевном состоянии. Но пока это не самое большое беспокойство для внука мясника. То ли будет, когда ему придется утрясать свои дела с неверной женой. Вы опять в проигрыше, сэр!
Олден уронил ставшую неуместной шпагу.
Глава 11
Джульетту разбудил негромкий звук. В дверях что-то двинулось, отбрасывая тень.
– Олден?
– Увы, мэм, – отозвался мужской голос, не сказать чтобы недобро. – Лорд Грейсчерч уехал.
– Уехал? – ошеломленно повторила Джульетта, еще не придя в себя после любовного наслаждения и сна.
– Я так понимаю, он вернулся в поместье.
В тусклом свете, падавшем из коридора через открытую дверь, обозначился силуэт Роберта Давенби.