Рисунок шрамами

Шолох Юлия

– Папа, я хочу с ним поговорить. Наедине.

– Ни за что! – фыркнул Димитро.

– Не думаю, что допущу это, - согласился с братом отец.

– Да. Уходите и оставьте нас!

– Лили, ты забываешься, - отец нахмурился. И правда, раньше я не позволяла себе подрывать его авторитет вот так откровенно и прилюдно, но раньше моя судьба не зависела от моих активных действий.

– Я объясню. Мы поговорим с ним наедине, а вы смиритесь с решением, которое мы примем.

– С чего бы это? –

отец забавлялся, его губы кривились от улыбки, только вот улыбка была довольно злой.

– Потому что однажды ты уже решил мою судьбу!

Он сглотнул, расширяя глаза, но не сдался.

– Да. И поэтому больше не отдам тебя человеку, о котором ничего не знаю.

– О, этому ты меня отдашь!

– С чего бы это?

– Пусть охрана выйдет.

Димитро уставился на охранников, как будто удивляясь, что они могут кому-то помешать. И в голову, поди, не приходит, как легко услышанное охраной или незаметными слугами разносится по замку в виде сплетен, видоизменяясь и обрастая каждый раз всё большими подробностями. Порой такое можешь о себе услышать…

Пока никому не нужно знать. Не хочу.

– Ну, так что?

Я начинала нервничать. Чувствовала, что не стоит, но ничего не могла поделать.

Впрочем, отец тоже заметил, и охрана сразу же повиновалась его кивку и исчезла.

– Так почему я должен оставлять вас одних и ждать вашего совместного решения?

Я вздохнула и зажмурилась.

– Потому что я приехал за ней и без неё не уеду, - спокойно ответил Янис.

Отец приподнял брови, но не ответил, проигнорировал, как чуть раньше Димитро, даже в сторону говорившего не взглянул.

Он смотрел на меня.

Трон больше ничего не прятал, я положила руку на живот и сказала:

– Потому что это его ребёнок.

Вот так вот… вскоре я овладею искусством создавать мертвую, оглушенную шоком тишину так качественно, что смогу зарабатывать этим себе на жизнь, выступая на подмостках перед праздной публикой во время ярмарок. Она была такой полной, что я расслышала, как двумя этажами ниже на кухне звенят посудой.

– Я не понимаю, - тихо сказал Янис. Он слегка поник, как будто его ударили по голове и лишили равновесия. Вероятно, в каком-то смысле так и было.

– На мне заклятье Фрейны.

Отец, чьи глаза дрожали от потрясения, потерянно кивнул.

– Дословно оно звучит так: «прорастает только то зерно, что зародилось в истинном браке мироздания». Оказывается, некрогерский брак совсем не подразумевает истинного. Я сама не совсем поняла, как, но, по сути, я замужем за Рондо и не была… То есть, фактически была, а по закону мироздания была замужем только за…

Я взглянула на Яниса и не договорила.

– Это те слова… в подземелье? – спросил он.

– Да. После свадьбы… произошло нападение,

всё взрывалось, а Янис… меня спас. Спас мне жизнь, когда все остальные бросили чужачку на произвол судьбы, спасая себя. Потом мы с ним бежали… и нас завалило в подвале, и мы думали, что умрём.

Отец вздрогнул. Теперь, когда во мне вертелась новая жизнь, я понимала, как это страшно – даже слышать о смерти своего ребёнка.

– Ты раньше не рассказывала, что опасность была такой… настоящей.

– Теперь говорю. Тогда мы с ним и сказали друг другу… эти слова.

Про действия, приведшие к беременности тактично упоминать не буду. Димитро взбесится, да и со стороны всё это смотрится довольно двусмысленно – замужем за одним, веселилась в подземелье с другим. Не хочу, чтобы обо мне думали плохо собственные родственники.

– Настоящее воплощенное чудо, - уверенно заявил отец. – Димитро, на выход.

С чего он решил? Какое тут чудо? Чудо тут только одно – брат не стал спорить и даже не сказал ничего вроде: «Если что, только крикни» или «Попробуй только лапы свои к ней протянуть».

Через несколько секунд мы остались одни.

– Я не знал, – повторил Янис.

– Ещё бы. Как бы ты узнал, если уехал, не попрощавшись, будто я случайная подружка на ночь, и не больше!

– Не было ни дня, чтобы я не пожалел.

И вот он совсем близко, обнимает меня, что не очень просто проделать, учитывая изменения в фигуре. Разрывающие душу противоречия требуют и обнять его в ответ, сжимая со всех сил, и одновременно оттолкнуть, показать, как сильно я сержусь, и к счастью, он не оставляет мне выбора, обнимая крепче.

– Не было ни минуты, чтобы я не жалел… Но так было нужно. Я был слишком потерян… чтобы создавать семью. Меня растили для того, чтобы я занял трон, а потом вдруг пришла некромантия и я потерялся. Стал не нужен там, стал тем, кто живёт сразу несколько жизней. Разве может мужчина, который сам плохо понимает, где его место, сделать счастливой любимую женщину? Не думаю. Но теперь всё наладилось, я совершенно точно на своём месте. И мне не хватает только тебя.

Дух противоречия всё-таки побеждает. Чёрная ревность снова стекает смолой, застилая глаза.

– Ты привёз ее с собой? Свою любовницу?

– Какую любовницу? – его губы отвлекают, прикасаются к лицу. Как же я давно ничего подобного не испытывала! Хочется закрыть глаза, запрокинуть голову и просто наслаждаться.

Я трясу головой, однако руки сами собой прижимаются к его груди, проводят по ткани, сжимают её мёртвой хваткой.

– С кем ты спал?

– Я ни с кем не спал. Даю слово.

– Ты? – я оглядываю его. На таких мужчинах виснут все близко находящиеся женщины, если обладают хоть крупицей ума. – Не верю!