РИТУАЛ. Том 1

Сахаров Вячеслав

– Даа, пожалуйста, – ответил растерянно судья. – Мы можем устроить перерыв.

– Нет, не надо, я хочу, чтобы это все поскорее закончилось. Последнее задание выполнил я.

Я утилизировал маньяка. Он был им отчимом. Мальчику и девочке. Он насиловал их, пока мать работала. Он уже отбывал наказание за такое преступление, но это его ничему не научило. Некоторым людям трех лет достаточно, чтобы все осознать, но некоторым нет. Других людей много, говорила Фея. И работы у организации очень много, но к сожалению, или, к счастью, это не может продолжаться долго, так как организация хоть и

секретная, но вне закона.

Он снова и снова делал это с ними, не работал, пил, и даже позволял делать это с ними другим, брал деньги за это и покупал выпивку. Они просили его не делать этого. А он угрожал им смертью, если они кому то расскажут. Я утилизировал его у ночного магазина. Затем подбросил записку женщине с которой он жил. Там было сказано, чтоб она поговорила с ними об этом.

– Ваша честь, – встал адвокат. – Позвольте вызвать свидетеля защиты. Это врач, у которого наблюдался мой подзащитный.

– Хорошо, пригласите.

Глава 4. Врач

– Ваша честь, – начал врач. – Владимира я знаю очень давно. Я ведь работаю в этой сфере тридцать три года. Дело в том, что он страдает шизофренией. Острая форма. Его личность раскололась на несколько частей. Эти персонажи, Луч и Фея, они не реальны. Он их выдумал, проникся ими, оттуда он иногда становится ими. Одна из этих личностей затмевает его настоящую, и так по очереди. Поэтому он помнит, что сделал Луч, но не помнит себя там. Когда его привезли после аварии, это было, когда ему было десять, он не говорил. Я наблюдал его год, и моя ошибка, что я допустил такое. Это зародилось в нем еще тогда. Травма перенесенная в детстве развило в нем то, что происходит сейчас. Его родители погибли. Заговорил он через год, когда его одноклассницу изнасиловал и убил педофил. Она ему нравилась. Можно я проведу небольшой эксперимент?

– Ну попробуйте. Охрана будьте внимательны! – сказал судья.

– Ваша честь, он не опасен, – сказал врач. – У меня есть две фотографии, я сейчас покажу их ему, а потом отдам вам. Смотри Вова, ты узнаешь этого человека?

– Да, – улыбнулся писатель. – Это Фея.

– А вот этого? – протянул другую фотографию врач.

– Конечно, – восторженно ответил писатель. – Это Луч.

– Ваша честь, – врач подошел к судье. – Эта женщина на фото, его мать, а мужчина – отец. А их, как он говорит кодовые имена, возможно с чем-то связаны, с чем-то из глубины подсознания. Возможно, мама читала ему в детстве что-то про фею, а отец запомнился с каким нибудь лучом.

– Хорошо, я вас понял, присаживайтесь. Постойте, вы сказали, что родители погибли в аварии, то есть он этого не помнит?

– Нет.

– Но он же писал книги, я читал его работу, там вполне ничего от сумасшедшего.

– Я не знаю, что на это ответить. Возможно, это происходило постепенно, я говорил с соседями и знакомыми, они говорили, что последние годы он замкнулся.

– Ваша честь! – сказал прокурор. – Я протестую! Защита пытается навести тень того, якобы подсудимый психически больной.

– Слушайте, – обратился судья к прокурору. – Я вас знаю давно, но тут же и так видно.

– Это может быть тщательно обдуманный план защиты.

– Протест отклонен!

Кто-то может что нибудь еще добавить?

– Да ваша честь, у меня есть последний свидетель. Он прольет свет на то, что мой подзащитный психически больной.

– Хорошо, пригласите. Но что он прольет?

– Свет на причину болезни моего подзащитного. На 1984 год.

– Это тот год, – сказал врач. – Именно тогда я увидел Владимира первый раз.

Глава 5. 1984 год

– Здравствуйте ваша честь. Меня зовут Григорий Петрович Попов. Полковник ГАИ в отставке.

– Защита говорит, что вы что-то можете пояснить по поводу происшествия в 1984 году.

– Да ваша честь. В ту ночь шел сильный дождь, я был еще молодым. Нам поступил вызов, на трассе произошла страшная авария. Мы добрались не сразу, так как участок дороги размыло, наш Москвич не смог преодолеть эту канаву. Когда мы прибыли на место, мы просто не знали что делать. Уже светало, дождь прекратился. Мы увидели пять сгоревших до остова автомобилей. А еще вокруг ровным кругом, диаметр которого был не меньше футбольного поля, было выжжено все. Трава, земля, деревья и даже асфальт. В остатках автомобилей виднелись обугленные останки, и лишь на мальчишке не было ни царапины. Он ехал с родителями. Через какое-то время появились черные автомобили и военные грузовики, нас попросили покинуть это место. Парня мы успели посадить в машину, они ничего не поняли. Он не разговаривал, не сказал ни слова. Тогда мы его отвезли к доктору, да вот он собственно сидит.

– Так что же там произошло? – спросил судья.

– Не знаю, – ответил Григорий Петрович. – Позже нам сказали, что это была гигантская шаровая молния. Но я же не идиот ваша честь.

– Что это было по вашему?

– Не знаю, но не молния. Милиции там не было, нас не пускали, а дорога была перекрыта аж за семь километров. Они были в военной форме, но я помню, что нашивки у них были странные, я так не видел.

Глава 6. Последнее слово

Прерия сторон думаю нет смысла описывать, каждая сторона отстаивала свою позицию. Судья дал право последнего слова подсудимому. Тот встал и охотно начал.

– Спасибо. Однажды, сидя в лесу у ручейка, я наблюдал за ним. Я пришел к выводу, что человек потребляет и тратит очень много воды. Но дело случая, или самой природы, бывает, что вода убегает, где-то лопнула труба, сломалась станция и так далее, вода всегда возвращается в землю. Вода бежит и стоит, если ей тесно, она находит выход. Но и она не может быть свободной. Она зависит от русла или впадины, сначала она бунтует смывая все, но потом, подчиняется. Это все.

– Присаживайтесь, – сказал судья. – Скажите Владимир Николаевич, что произошло на дороге в 1984?

В ответ он лишь смотрел на судью и улыбался, легко и беззаботно, так, как будто эмоций у него совсем не было. Тогда судья пытаясь хоть за что-то зацепиться, задал вопрос обвинению.

– Скажите, все ли преступления о которых говорил подсудимый подтвердились?

– Да ваша честь, – ответил прокурор. – Все, до единого.

– Откуда он все это узнал?

– Не могу объяснить ваша честь.