Ритуал
Шрифт:
— Что ты несешь?
— А они могут ошибаться. Они, так же как и ты, — я ткнула пальцем в грудь Тира со всей силы, — пытаются сделать «правильно» и ошибаются. Старшие не безгрешны.
— Вайю!
— Правильно подчиняться Империи, правильно, что Юг стоит на коленях, и скоро на колени поставят Север… но ведь это правильно, Кантор? Правильно стоять на коленях, подчиняясь решению императорской длани? Догмы, догмы, догмы…, — меня уже несло, — … кругом догмы. Третий круг не может победить шестой, нельзя перепрыгнуть круг после двадцати, зимой идёт снег, а светило
— Вайю! Что ты несешь?!
— Правильно, что Управление подчиняется тому, в чьих руках управляющая печать, не так ли, Кантор?
— Печать у Императора…
— Точнее у того, в чьих жилах течет императорская кровь, — добавила я въедливо. — Хотя бы капля…
— Это крамола…, — Тир резко оглянулся на менталиста. Купол тишины не внушает доверия?
— Крамола — это считать, что они не люди, Кантор, — я стряхнула руку и развернула его лицом к ничего не понимающему Каро. — Смотри. Это — человек, Высший, такой же, как ты и я. Не менталист, не дознаватель, че-ло-век, в первую очередь!
Кантор посмотрел на меня, как на безнадежно больную.
— Смотри, я сказала! — рявкнула я. — Что правильно? Правильно держаться от дознавателей подальше? Правильно? Так тебе говорят? Так говорят Старшие? А почему? Почему? Потому что это правильно. Потому что это — догма, потому что так…
— … принято, Вайю. У нас есть правила…
— В жопу правила, Кантор, — я выдохнула — он так ничего и не понял. — Мне не нужно рассказывать, как у нас закрепляются правила — кровью, и как управлять общественным мнением…
— Вайю! — плебейских ругательств Тир не переносил.
— В жопу правила, Кантор! — повторила я с отчетливым удовольствием. — Не правила будут решать жить тебе или умереть, а люди! Не правила пошлют тебе в спину стрелу или заложат плетения! Люди! Одна засушенная в камень лепешка или две, положенная тебе в день, если повезет оказаться в тюрьме — это тоже решат не правила, а человек. Каждый раз решают люди. Он решает, Кантор, — я снова кивнула на менталиста. — Он будет решать, а не правила.
— Правила решают, — снисходительно протянул Тир. — Управление подчиняется…
Я разозлилась так, что у меня потемнело в глазах.
— Он будет решать, — выдохнула я со свистом. — Отправить сообщение сразу или помедлить пять мгновений, выпив чаю. Он будет решать — подать сигнал или закрыть глаза на доли мгновения — показалось.
— Вайю, — Кантор мягко и добродушно похлопал меня по плечу. — Иногда ты рассуждаешь как ребенок. Ничего не зависит от него. Твой менталист просто песчинка в системе, и не может изменить ничего. Мы рождаемся, растем и умираем, подчиняясь правилам, Вайю. Так устроена жизнь.
— Один менталист — да. Одна песчинка выиграет мгновение, сколько выиграют десять песчинок? Сто?
— Нельзя изменить систему.
— Верно, — я кивнула. — Поэтому её нужно разрушить.
— Сотрясти до основания, — добавил Кантор с ехидным смешком.
— Сотрясти тут, — я постучала ему по виску кончиком пальца. — Невозможное — возможно, Кантор.
— Что ты пытаешься сделать? — посерьезнел он. Неужели начал думать
— Что может сделать песчинка? — хмыкнула я. — Система прогнила. Опоры фундамента рухнут — это просто вопрос времени, и погребут всех под собой. — И я не собиралась просто ждать, пока это случится.
— О да, и три поединка подряд в провинциальной Школе — это просто великая революция…
— Десять зим, Кантор. Через десять зим каждый из этого класса займет своё место, уготованное ему… по правилам. Каждая песчинка займет свое место в системе.
— Песчинка, Вайю…
— Невозможное — возможно, Кантор. Невозможное — означает только одно, этого ещё никто не делал. Ты видел обвал в Лирнейских? Всегда какой-то камешек летит первым, пока не превращается в реку из камней, которая сносит всё на своем пути… Изменения начинаются тут, — я снова постучала пальцем по виску, — и сейчас, а не через десять зим.
— Небольшая заноза, — хмыкнул Тир. — На первый камешек, прости, ты пока не тянешь…
— Я не собираюсь быть камешком, Тир, — фыркнула я в ответ. — Предпочту быть той, кто его кинет.
— И, ты довольна результатом? Дознавательская… подстилка… это было именно то, что ты хотела?
— Дознавательская, Тир, — парировала я спокойно. — Единственная на весь Север…
— О, да, именно поэтому ты кинулась защищать честь рода?
— Кто сказал, что не честь мундира? Черного.
Кантор прищурился.
— Соплюха четырнадцати зим встала на защиту чести и достоинства Рода и… Управления, — прошептала я нежно. — Как часто, ты думаешь, юные сиры вызывают кого-то в круг из-за оскорбления, нанесенного дознавателям?
— Оскорбили Блау… в присутствии… и…, — наконец-то до него начало доходить. Повод для вызова юнцы дали мне просто превосходный — лучше не придумаешь, я планировала ограничиться причинами несовершенства внешности и облика. — Управлению всё равно, — тряхнул челкой Кантор.
— Всё равно, — подтвердила я. — Именно поэтому не позднее завтрашней вечерней зари у Бартушей и этой… пары подпевал пройдут обыски. Тщательные обыски. Изымут что-нибудь не слишком опасное, но достаточное, чтобы доставить Главам родом много неприятных мгновений. — Если болезненные реакции Таджо на оскорбления в свою сторону остались такими же, а когда задевали дознавателей, он воспринимал это очень лично, то и методы останутся прежними. Все только в рамках закона и полномочий. Воистину, случайности правят миром, даже думая пару декад, я бы не придумала настолько хороший план и повод.
— Они и так уже доставили неприятные мгновения… снимают уровни у всех, — прошептал Кантор. — Были у нас и у Фейу, идут последовательно…
— Перепись уровней населения Севера? — весело фыркнула я.
— Это не смешно, Вайю. Высшие… недовольны. Очень. Дознаватели лезут во всё и ходят по тонкой нити, а Блау сейчас неотделимы от черных…
— Наша форма тоже черная, — фыркнула я снова.
— Вайю! Ты можешь хоть иногда быть серьезнее? Дознаватели достанут всех, но менталисты неприкосновенны, куда будет направлено общественное недовольство?