Ритуал

Уже светает — я выглянула в окно спальни. Мы с Ликасом справились бы быстрее, но служанка постоянно забывала слова сценария. Я вытерла прихваченное из лаборатории яблоко о рукав и смачно хрустнула — кислый сок ожег гортань, и зубы свело — гадость, кислая гадость. Эти яблоки собирают в озелень, чтобы хранились в прохладной темноте до самой середины зимы — и они не успевают напитаться сладостью. Аларийка притащила для записей целую корзину из подпола в качестве реквизита — у нас ведь только прошел праздник Урожая — дары осени непременно

Кислятина — огрызок полетел в угол.

Я стянула, поежившись, по-осеннему легкое домашнее ханьфу и аккуратно припрятала в глубину шкафа — оно провоняло дымом, свиток с рецептом Мора пришлось сжигать трижды, пока не вышло идеально.

Убрала, сложив трубочкой старый номер Имперского Вестника с нужной датой, и блаженно растянулась на тахте — дело сделано. Две пирамидки ждали своего мгновения на туалетном столике — дознаватели получат те записи, которые так хотели.

Я даже не стала спрашивать Ликаса, где он нашел почти точно такого же невнятно-серого Нарочного, или зачем аллари так откровенно подставляют горцев — горская косичка снова была непременным атрибутом. Всё равно отмолчится. Ликас последнее время всё больше начал напоминать мне дядю.

Небо за окном розовело по кромке — можно ещё немного поспать. Я закуталась в меховое покрывало и засопела. Дрема пришла быстро, последние мысли на краешке сознания были про Луция — я отменила приказ, нужно непременно с утра дождаться аларийку — мне нужно точно знать, как выглядел свиток с эликсиром Мора, который подложили Наставнику, и где он лежит…

***

Стучали трижды — деликатно и осторожно, с некоторой опаской, которую выдавала пауза между стуками, когда костяшки пальцев касаются двери. Решительно стучат не так — стучат, требуя своё по праву.

Это не Бутч — он не стучит, и не служанки. Я затянула пояс утреннего халата и открыла — за порогом спальни ожидал, переминаясь с ноги на ногу, нервный молоденький дознаватель. Молчали мы несколько мгновений — я ждала, пока он явит миру цель своего утреннего появления здесь, он — изучал мои растрепанные волосы, неприличный халат, в котором не выходят к гостям, и ушки пушистых тапочек, которые выглядывали из-под подола.

— Слушаю, — желания быть вежливой сегодня не было.

— Леди…, — проблеял вьюнош и прокашлялся, — Леди, — продолжил он уже решительнее, — сегодня я вас сопровождаю.

— Бутч занят?

— Нет… то есть да… то есть сегодня вам сменили сопровождение…

Я вздернула бровь.

Дела? Или Бутч решил поиграть? Можно подумать кто-то отстранил бы его, если бы он не решил так сам.

— Хорошо, — я захлопнула дверь перед носом юного менталиста. Стук в дверь практически сразу раздался снова.

— Слушаю.

— Леди, — вьюнош был возмущен. — Я — сопровождаю вас!

— Поняла. И?

— Бутч по утрам присутствует в комнате…

— Вы умеете заплетать волосы и укладывать прически? — глаза вьюноша расширились. — Убирать комнату бытовыми чарами? Развешивать ханьфу в шкафу и применять немнущиеся чары? Нет? Тогда вы бесполезны, — я снова захлопнула дверь перед носом менталиста и уже успела дойти до туалетного столика, как стук в дверь раздался в третий раз — решительно и требовательно.

Я вздохнула.

Чего хочет добиться этим Бутч? Что должна делать юная и трепетная сира в такой ситуации, какую реакцию демонстрировать? Показать, как мне дорог старый сопровождающий? Промолчать? Или… основательно испортить жизнь юному дарованию?

Я развернулась к зеркалу, растрепала волосы художественно, распустила завязки халата, проследив, чтобы тонкое мирийское кружево ночной рубашки было видно во всей красе, и пошла открывать.

— Слушаю.

Вьюнош подавился словами с занесенной рукой, скользнув взглядом в вырез халата, и сглотнул.

— Слу-ша-ю.

— Я… я настаиваю Леди… так как я замещаю… точно такие же правила…я тоже должен присутствовать везде.

— Нет.

— Что значит нет? Это правила…

— Правила здесь устанавливаю я, — я облокотилась на дверь, чтобы ему было лучше видно. — Что это? — я показала пальцем в спальню. — Комната юной сиры. Кто я? Юная незамужняя сира. — Я провела пальцем по вырезу ночной рубашки. — Вы — представитель Управления и явно не подходите роду Блау, как кандидат в мужья для второй Наследницы. Что должен сделать сир Блау, как Старший, обнаружив в комнате юной племянницы, — я весело тряхнула волосами, — юное дарование? М-м-м?

Вьюнош сглотнул и отступил на шаг — я шагнула следом.

— Если брак исключен, а урон чести можно смыть только кровью, — я шагнула ещё и щелкнула зубами. Вьюнош запнулся о танкетку сзади и рухнул прямо на неё.

— Итак, — я спокойно затянула пояс халата, — ваш выбор, — я склонилась в издевательском поклоне и сделала приглашающий жест в комнату.

— Я… я подожду здесь… леди Блау…

— Уверены?

— Да-а…

Я фыркнула и пошла одеваться. День обещал быть веселым.

***

Документы горели хорошо — весело и быстро. Дядя назначил мне встречу в кабинете после завтрака, и игнорировал меня уже десять мгновений, продолжая заниматься очень-важным-делом.

Я спокойно следила, как рыжие языки пламени пожирают очередной свиток из небольшой стопки, которая основательно похудела. И даже пепел и тот, дядя собирал тщательно и отдельно.

Все в доме Блау знали, что не нужно задавать лишних вопросов, когда сжигают документы.

— И? Ты определилась с наказанием? — дядя оторвался от очень-важного-дела и уделил мне внимание. Я вытащила из внутреннего кармана подготовленный с утра свиток и положила перед ним на стол.

— Хмм…, — дядя вздернул бровь. — Это всё, на что хватило твоей фантазии? Я просил три варианта, а не три одинаковых наказания. Сутки в алтарном зале…

Думала я с утра не долго — просто написала трижды «семейное наказание».

— Не в алтарном, — перебила я. — В настоящем Хранилище. Самом нижнем. Моему сопровождению всё равно торчать на первом этаже, пока я в подземельях. Я хочу поработать с дневниками.

— Наказание, а не поощрение, Вайю, — дядя стукнул свитком по ладони.

— Поощрение, которое для всех выглядит, как наказание, — поправила я. — Поощрять есть за что, — я смотрела уверено и прямо. — Записи, — я кивнула на две пирамидки, которые дядя после просмотра передаст дознавателям, — здесь не всё.