Ритуал
Шрифт:
Музыка здесь звучит громче. В углу в передней части комнаты стоит диджей, он тоже в черной маске и соответствующем плаще. Длинный стол вмещает двадцать четыре человека, но занята только одна сторона. Двенадцать человек сидят бок о бок, все в одинаковых черных масках и плащах, оглядывая комнату.
— Что за хрень? — шепчу я ей на ухо под песню «Like Lovers Do» группы Hey Violet.
— Мне нравится, — она быстро кивает, делая глоток. — Загадочно.
Все не может быть так плохо, верно? Нет, если в этом замешан Мэтт. Он из тех, кто носит поло и мокасины, играя в гольф. Он не из серии, я догоню
— Это похоже на культ, — бормочу ей. — Если они пытаются заклеймить наши задницы, мы убегаем. — К черту ключи, мобильный телефон и удостоверение личности. Я могу купить новые.
Она смеется, как будто я шучу.
ГЛАВА 8
БЛЕЙКЛИ
Спустя два часа и три стакана я чертовски пьяна. Сара, черт возьми, почти мертвецки пьяна. Мы смеемся и танцуем под «Mad Hatter» Мелани Мартинес.
У меня появляется леденящее душу чувство, и я перестаю танцевать. Я быстро оглядываюсь вокруг, но не могу ни на чем сосредоточиться. Мои волосы бьют меня по лицу, и я заправляю их за ухо. Но они снова падают на лицо.
— Что? — она замечает и прекращает танцевать. — Ты собираешься блевать?
— Нет. Я… — мой взгляд останавливается на столе в передней части бального зала. Он стоит высоко на платформе, давая сидящим за ним людям хороший обзор толпы. Двое из них сейчас сидят за ним, лицом друг к другу. Движения их рук дают мне понять, что они увлечены разговором. Тот, что в самом конце, печатает на телефоне, заставляя меня задуматься, почему мы должны были отказаться от своего. Но тот, что посередине. Это мужчина. Я могу сказать это по тому, как он сидит. Он откинулся на спинку кресла, подняв правую руку, положив ее на край его маски. Из-за этого рукав его плаща сполз вниз, и я вижу черно-серебряные часы на его запястье. Мигающие огни бьют по ним, почти ослепляя меня.
Тот, кто сидит рядом с ним, наклоняется и, должно быть, что-то говорит, потому что маска парня двигается вверх-вниз, как, будто он соглашается.
Эти чувства возвращаются, заставляя мое дыхание учащаться, пока я смотрю на него. Поднеся напиток к губам, я собираюсь сделать глоток, но меня толкают сзади, и я дергаюсь вперед, проливая напиток на лицо и рубашку.
— Какого хрена? — я оборачиваюсь.
— Прости… Блейкли?
Я моргаю на другого парня, одетого в черный плащ и маску.
— Откуда ты знаешь?..
Он срывает маску, и на меня смотрят широко раскрытые голубые глаза. Они мгновенно сужаются, когда я моргаю.
— Блейкли? — рычит он. — Что ты… Что ты здесь делаешь?
Я не могу говорить. Вместо этого перевожу взгляд на обесцвеченную блондинку, которую он все еще держит под руку. Она цепляется за него, как типичная пьяная девушка, которая не может стоять на ногах.
— Что это, блядь, такое? — требует Сара, делая шаг вперед. — Кто, блядь, эта сука? — Она всегда была злобной пьяницей. В выпускном классе средней школы она напилась в хлам и ударила своего бывшего парня по лицу за то, что у него не было жвачки. Вызвали полицию, явились родители. Это был кошмар.
— Эй, — хнычет девушка, а потом смеется. — Я его девушка.
— Нет! — Сара огрызается, дергает меня за руку и тянет вперед. Еще больше алкоголя перекатывается по ободку моей чашки и попадает на мою одежду. — Это его гребаная
Она хмурится и смотрит на него.
— А? Детка, что она… — икает. — О чем она говорит?
— Ни о чем, — говорит ей Мэтт.
Сара смеется, но в этом смехе нет ни капли юмора.
Его слова выводят меня из транса. Мы начали встречаться на первом курсе, когда я переехала в Пенсильванию из Техаса, чтобы поступить в колледж. Мы знали друг друга в средней школе, выросли в одном городе, но тогда мне не разрешали встречаться. «Нет, пока ты не поступишь в колледж, Блейкли. Именно тогда ты станешь достаточно взрослой, чтобы понимать, что такое отношения», — говорила моя мама.
Я оставалась для него девственницей. Я умоляла его трахнуть меня, и каждый чертов раз он мне отказывал. Вот она я, мне двадцать лет, и единственное, с чем я трахалась, это фаллоимитатор, которым я даже не знаю, как пользоваться, и вибратор, который прикрепляю к стене, когда мне хочется кричать, чтобы получить разрядку. Он трахнул Габби Симмонс на втором курсе. После этого его число постоянно росло. И, похоже, не останавливается.
Он делает шаг вперед.
— Блейкли…
Я выхватываю напиток Сары из ее рук и швыряю ему в лицо. К счастью, в нем было больше, чем в моем. Он задыхается, а его девушка закрывает рот рукой, заглушая смех.
— Черт, — рычит он, проводит рукой по лицу, вытирая излишки алкоголя, прежде чем надеть на него свою чертову маску, как будто у меня есть еще, что в него кинуть.
— Все кончено, — говорю ему.
— Блейкли…
— Наслаждайся, — говорю ей, прерывая его широкой улыбкой «пошел ты» и ухожу.
Пройдя на кухню, я останавливаюсь у островка. Положив обе руки на край, я склоняю голову. Мои потные, спутанные волосы падают, закрывая лицо, и я делаю пару вздохов, пытаясь успокоить дыхание. Я не буду здесь плакать. Это будет не последний раз, когда я его вижу. Я застряла здесь, пока он не окончит университет в конце этого года.
— Вот, — Сара свободной рукой откидывает мои волосы назад, и я вижу, что в другой руке у нее новый напиток для меня. На этот раз пахнет водкой. Я беру его и опрокидываю, не заботясь о том, сколько попадет на мою и без того мокрую рубашку. — Он все равно дерьмо, девочка. На хер его. Ну, не буквально. Но знаешь…
Что скажут мои родители, когда я приеду домой на каникулы, и спросят, почему он не со мной? Как я это объясню? Это практически брак по договоренности без кольца и подписанного контракта. Может быть, поэтому он и изменяет. Потому что он знает, что несмотря ни на что, я должна быть с ним. Две семьи образуют одну.
— Как ты думаешь, поэтому он никогда не разрешал мне приходить сюда? — спрашиваю я ее. — Потому что он был с ней все это время?
Она смотрит в сторону и вздыхает, думая о том же, о чем и я.
Вот почему он расспрашивал меня о Раяте? Говорят, что тот, кто обвиняет тебя в измене, обычно и есть тот самый ублюдок. Как долго он был с ней? Недели, месяцы, годы? Это может быть любой из этих ответов.
Она не выглядела знакомой. Но Баррингтон очень большой. Она может даже не ходить туда. Он сделал ее своей девушкой? Он даже не признал, когда Сара поправила ее, что я его девушка. Неужели я даже никогда не была ею?