Ритуал
Шрифт:
— Конечно. Просто будь осторожен, — его взгляд падает на закрытую дверь ее спальни. — И не беспокойся о ней. Я позабочусь о том, чтобы с ней ничего не случилось, пока тебя нет.
Мой мобильный вибрирует в кармане, и это сообщение с заблокированного номера.
Открыв его, я вижу, что это адрес собора. Не говоря больше ни слова, выхожу и направляюсь к выходу.
img_2.jpg
Тридцать минут спустя вхожу в двойные двери собора, спрятанного в лесу. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что я один. Но эта победа длится недолго, когда двери со скрипом открываются позади меня,
— Все будет как в старые добрые времена, — он одаривает меня гребаной ухмылкой, когда я поворачиваюсь к нему лицом.
— Постарайся на этот раз не убить невиновного, — подъебываю его. Но вместо того, чтобы обидеться, он просто смеется.
Двери открываются, и мы оба поворачиваемся лицом к трем вошедшим мужчинам. Все трое в черных плащах и белых масках на лицах, чтобы скрыть свою истинную личность.
Мой пульс учащается, а сердце начинает бешено колотиться от адреналина, разливающегося по венам. Я и забыл, как мне этого не хватало. Действие. Это та часть Лордов, которую я люблю. Я не собираюсь притворяться, что мне не нравится насилие. Я люблю его.
— Джентльмены, — говорит тот, что крайний справа.
Мэтт делает шаг к ним.
Все трое поднимают на нас оружие.
— Руки вверх, — приказывает один.
Я поднимаю свои, как и Мэтт.
— Повернитесь. Ложитесь на живот, руки за спину, — требует тот, что посередине.
Я делаю то, что мне говорят, и улыбаюсь про себя. Пусть игра начнется.
ГЛАВА 26
РАЯТ
Меня останавливают и сажают на стул, где каждое запястье пристегивают наручниками к задней ножке. Затем мои лодыжки также пристегивают наручниками к передним ножкам. Капюшон, закрывавший мое лицо, сорван, и я втягиваю глоток свежего воздуха, моргая и оглядываясь вокруг.
Мы находимся на каком-то складе. Быстрый взгляд говорит мне, что он под землей. Ни окон, ни дверей. Только лифт на другом конце большого помещения. Бетонные пол и стены.
Я пытаюсь покачать стул из стороны в сторону, чтобы понять, сколько мне понадобится, чтобы сломать его, но это бесполезно. Эта сука зацементирована в чертов пол. Передо мной стоит стальной стол, который, я уверен, тоже зацементирован.
— Немного перебор, — говорю я, проверяя сами наручники, но они самые настоящие, застегнутые наглухо. Я знаю, что Блейк втайне нравятся эти чертовы штуки, и не знаю почему.
— Это необходимо? — рычит Мэтт, прикрепленный к стулу рядом со мной. Цепи на его наручниках лязгают, когда он тоже пытается освободиться.
После того, как на нас надели наручники и накинули капюшоны на головы, нас вытащили из собора и бросили в какой-то автомобиль.
Офицер, который стоит справа от меня, держа руки на поясе, ничего не говорит. Еще один мой быстрый взгляд вокруг говорит мне, что трех парней, которые нас забрали, нигде не видно. Они были курьерами, не больше.
Лифт дзинькает, привлекая наше внимание за несколько секунд до того, как он открывается. Из него выходит сам Грегори Мэллори. Я никогда не встречал его раньше. Безжалостный, властный ублюдок, у которого на спине висит мишень. Жалкий ублюдок, который пытался выстрелить, промахнулся. Полагаю, именно поэтому мы здесь.
Он отодвигает единственный стул за столом и садится. Я замечаю его движения. Вытащив фотографию из кармана своего пиджака Том Форд, он шлепает ей по поверхности и сдвигает в центр стола перед нами.
— Эрик Бейтс. Запомни имя, заклейми это гребаное лицо в своей чертовой памяти, — приказывает он.
Я смотрю на него. У парня иссиня-черные волосы, бледная кожа и татуировка на лице в виде гребаной китайской звезды на щеке. Трудно забыть.
— Понял, — говорю я.
— Не играй, блядь, парень! — он вскакивает со стула, опрокидывая его, и бьет меня по лицу с такой силой, что если бы стул, к которому я прикован, не был прикреплен, я бы оказался на заднице.
Сделав глубокий вдох, я смотрю на него.
— Я сказал, я, блядь, понял.
— Мне нужна его голова! — он тычет пальцем в фотографию. — Мне нужны его блядские яйца! Я хочу разорвать его на гребаные куски! — Он хлопает сжатыми в кулаки руками по столу, заставляя его дребезжать.
— Что-нибудь еще? — с сарказмом спрашивает Мэтт.
Грегори оскалил зубы на Мэтта.
— Если вы двое не сделаете этого, я позабочусь о том, чтобы вы гнили в тюрьме строгого режима до конца своих чертовых дней, — предупреждает он.
Мэтт усмехается.
— Мне нравится анал. А как насчет тебя, Раят?
— Пока я подающий, — говорю я, подыгрывая Мэтту.
— Конечно, — добавляет он. Затем смотрит на него. — Я уверен, что мы сможем найти кого-то, кто охотно станет нашей сучкой.
Грегори тянется через стол, хватает его за рубашку и пытается притянуть к себе, но Мэтт не приближается. Когда он понимает, что Мэтт пристегнут наручниками к этому чертову стулу, он ударяет его лицом в стол.
— Я оторву ваши гребаные головы…
Офицер прочищает горло, прерывая его. Грегори отпускает его и отпихивает назад. Мэтт очень медленно поворачивает шею. Затем наклоняется и сплевывает немного крови на бетонный пол.
— Сделайте это! — с этими словами он поворачивается и топает к лифту, а двое его весельчаков снова садятся ему на задницу.
Офицер достает из кармана ключи от наручников и расстегивает сначала мои запястья, а затем лодыжки. Я встаю и потягиваюсь, пока он освобождает Мэтта.
— Не устраивайся слишком удобно, — мужчина, наконец, заговорил и добавил, информируя нас: — они сейчас снова наденутся.
БЛЕЙКЛИ
Я просыпаюсь и со стоном переворачиваюсь на другой бок. Мое тело так сильно болит. Моя киска набухшая и чувствительная. Я думаю, это от того, что Раят шлепал ее. Но, черт возьми, в то время это было потрясающе.
Схватив телефон, я вижу, что сейчас чуть больше десяти утра. Я проспала еще семь с половиной часов после того, как он разбудил меня в моей комнате и похитил. Я встаю с кровати и направляюсь в ванную. Я так и не привела себя в порядок после того, как мы занимались сексом прошлой ночью. В тот момент мне было просто наплевать.